В Кольцово сел самолет, на борту которого может находиться подозрительное устройство
В Кольцово готовится к посадке самолет, возможно, с подозрительным устройством на борту
В Перми автобус с пассажирами съехал в кювет и загорелся
Рядовой Яснополян – от калеки до героя
Обычная для Донбасса картина. Обнажившая души людей, всё лучшее, что есть в каждом из нас. Просто кто-то предпочитает ради куска хлеба с икрой предать себя и других, а кто-то становится Человеком. Как раз они-то и не бежали с Донбасса, а взяли в руки оружие. Один из них – Колька, родился в Краматорске. Поздний ребёнок в многодетной семье. До семи лет был совершенно обычным шкодливым пацаном. Любил маму, обожал отца, хвостом ходил за ним. Брался за любую работу. Отец кладёт камины, и тут же Колька ему помогает, как взрослый. Жил бы, рос и радовал родителей, если бы не обычная поначалу простуда.
Беззаботная жизнь закончилась, когда переболев гриппом, он не смог оправиться, получил осложнение. Потерял сознание, и…. диабетическая кома длиною в год. Страшный диагноз: диабет первого типа. И жизнь инвалида, прикованного к постели. Заботами и молитвами матери, своим упорством, в 14 лет начал вставать - и вышел в жизнь. За год проходя всё, что обычные краматорские пацаны постигают постепенно. Дети жестоки, а потому слабый паренек часто был бит. Приходя из школы окровавленный, переодевался у соседа и шёл домой, делая вид, что всё в порядке. Выправился быстро, – так велико было желание жить полной жизнью. Не каждый здоровый человек ощутит такую жажду жизни, как подросток, пролежавший семь лет, и абсолютно зависимый от уровня сахара в крови.
Николай мужал, на бегу успевая прожить за год то, что другие и за пять не испытают. Он наслаждался тем, чего, казалось, был лишён навсегда – нормальной жизни почти здорового человека. Почти. Невысокий, худенький паренёк с ясными глазами. Доделывая одно дело, он уже мечтал о другом. Время летело, как горячий кубанский скакун.
Не успел парень сдать экзамены за одиннадцатый класс (сдавал дома), как уже заканчивает экстерном училище по специальности скульптор-гончар. И заканчивает с красным дипломом. Но этого мало. Год ученичества, и уже на следующий год – мастер-ювелир. Поступил в институт без экзаменов, только по результатам собеседования, на культурологию. Но и этого ему показалось мало. Параллельно он учится всему.
Научившись работать руками у отца, он кладёт великолепные камины, лепит скульптуры, делает моторные лодки-беседки и многое другое. Кажется, что его творческому потенциалу нет предела.
Недоучившись полтора курса в институте (он уже знает и умеет больше), открывает свой цех. И уже через полгода с ним работают 12 человек. Работают не покладая рук, не успевали выполнять громадное количество заказов, свалившихся на моментально обретшего популярность молодого мастера.
Но, помимо работы, Николай не забывает и о том, через что ему пришлось пройти в детстве. Он находит время для того, чтобы вести социальные проекты помощи инвалидам. Кто, как не он, знает, что такое боль и одиночество?
Когда наступил 2014 год, Коля работал без продыху. Поэтому майдан он воспринял как очередную блажь "зажравшихся киевлян и понаехавших в столицу западенцев". Пожав плечами, буркнул: "такое впечатление, что и не расходились". И продолжил заниматься полезным делом. Последовавшие за тем события застали его в Славянске, где к тому времени был не только цех, но и новый дом, купленный в январе 2014 года. Инвалид с детства, не обладающий большой физической силой, Николай не рвался в бой, но исправно снабжал ополченцев на блокпостах съестными припасами и табаком.
А дальше все во многом повторило судьбу тысяч таких же жителей Донбасса. Окончательное решение уйти в ополчение он принял, когда при авианалёте прямым попаданием разнесло созданный им с ноля цех. Цех, который кормил не только его и 12 работников, но и множество ополченцев на блокпостах. Пройдет еще несколько дней, и от дома, нового любимого дома, останется одна яма.
В ополчении Славянска ему удалось продержаться всего лишь трое суток. Узнав, что новый, невысокого роста, худенький боец, инсулинозависимый диабетик - командир не захотел брать на себя ответственность и, попросту, выгнал. Плюнув на все, Коля уехал в родной Краматорск. Правда там тоже не горели желанием принимать в ряды ополчения человека, таскающего с собой шприцы и ампулы. То ли больной, то ли наркоман? Оно им надо?
Однако Николай был настойчив. За четыре дня наладив сообщение с Россией, он доставил в Краматорск свой первый гуманитарный конвой. Комендант города долго не мог прийти в себя от изумления, как это смог сделать молодой пацан - и в итоге, Кольку приняли в ополчение, где он стал Товарищем Яснополяном. Время двигалось со страшной скоростью, Николай Яснополян только изредка осознавал, что прошла ещё неделя, потом еще месяц, два…
Он расставлял блок-посты и засады на Карачуне, который знал, как свои пять пальцев. В середине апреля Яснополян попал под взрывную волну от растяжки и получил серьёзную контузию с осколочным ранением в затылок. Ну и… два дня в больнице, и месяц на обезболивающих после побега от врачей. В дурацкой шапке, прикрывающей рану на затылке.
Вытаскивал из-под завала растерзанные взрывами снарядов детские тела, хоронил на окраине, собирал и хоронил других погибших мирных жителей, знакомых и незнакомых. Он похоронил друга, которому оторвало голову прилетевшей миной, миной из "ниоткуда", в момент обеда на свежем воздухе. Николай готовил и проводил эвакуацию детей, женщин и инвалидов. Дела, страшные и смертельно опасные дела никак не заканчивались. Не было мыслей о том, что когда-нибудь наступит "потом". Выжить, выжить и победить. Прогнать с родной земли вставший из могилы фашизм, выращенный на западные деньги и вновь натравленный на родную землю.
В это время киевская хунта издала приказ – ни одна ампула инсулина не должна попасть во "взбунтовавшиеся" Славянск и Краматорск. С огромным трудом последний конвой из Харькова пробился 30 апреля. И опять: если не я, то кто? Раздав свои запасы инсулина детям, он отправился на поиски, буквально взорвав сеть призывами о помощи. И доставил инсулин в осаждённые города.
Товарища Яснополяна можно было встретить везде, и в самых разных обличьях. Вот он с типично хохляцкими усами он вывозит парализованную женщину через блок-посты карательных батальонов. Попутно заболтав их так, что бандеровцы перестают понимать, что вообще происходит.
А случалось ему, представляясь бойцом "Айдара", провозить машину, полную гуманитарки, через бандеровские блок-посты. И умудряться втравить карателей в спор, который даже привел к потасовке при выяснении, кто же лучше: "Айдар" или "Азов".
Сколько потеряно людей и транспорта. Сколько раз чудом оставался жив, выброшенный взрывом из подорвавшейся на мине машины. Когда-нибудь, в мирном завтра, дойдут руки посчитать и описать боевые будни день за днем.
Переправляясь через реку в ледяной воде, под обстрелом национальных гвардейцев, Николай застудился так, что разогнуться не мог неделю. Но делу это не мешало. Постоянные эвакуации. Кричащие женщины, плачущие дети, стоны раненных. "Дорога смерти", пролившаяся через ЛНР кровавой рекой, всё это пройдено не раз. Им вывезено более 700 человек. Детей, инвалидов, женщин, раненых. Перевезено гуманитарных грузов на сумму более 80 000 000 руб. Пуля, едва не пробившая голову. Спас звонок матери, наклонился за телефоном - только шапку пробило. Не иначе, как отмолила мать сына от смерти и на этот раз.
Вторая контузия, уже после выхода из окружения, и вместе с ней - черепно-мозговая травма. Три дня беспамятства, и снова в строю. Сон, еда, и даже инсулин – когда придётся. Обезболивающие – на завтрак, обед и ужин. И всё время в движении. И всегда - всё своё ношу с собой. Минимум имущества. На предложение вскрыть ящик тушёнки, – жёсткий отказ: "вы что, это же детям!".
А дети? Дети, которые были бы уже мертвы, если бы Колька не отдал им свой последний инсулин. Трое детей. На крики и ругань товарищей: "Что же ты делаешь, командир?!" - беспечно махнул рукой. Дотяну до России. Не дотянул. За всё время войны, это была третья кома. Еле довезли. Чуть живого.
А через пару-тройку дней оживший Яснополян носился по ростовскому Донецку, и как-то очень быстро организовались бесплатные перевалочные склады для гуманитарки. Появилась квартира, которую, правда, не очень долго, оплачивало одно небезызвестное общественное движение.
Квартира не для Яснополяна. "Оттуда" - раненые, дожидающиеся отправки. "Туда" - добровольцы. А он? А Товарищ Яснополян - снова за "ленточку". Колесят с напарником в машине, полной очередной гуманитарки. Но вот незадача, взрывом выбито ветровое стекло, и снесена крыша кабины и кузова. Зима. Лица заиндевели, даже не моргнуть. Груз доставили. На блок-посту и документы не спросили. Сидят два Деда Мороза. Думали, не оттают. Но через пару часов двинули дальше.
Много чего не расскажешь в таком очерке, а о многом не расскажешь никогда. Только кричит по ночам наш товарищ Яснополян. А время лечит не всё.
А сколько медалей? Сколько раз награждали героя, спросите вы? Ведь то, что эти десять месяцев были тяжелейшей работой и подвигом, никто и не сомневается… А вот и нет. Не за медали ходил под смертью наш товарищ Яснополян, а потому, что не мог по- другому. Кто, если не я? Как-то так.
Так что, нет медалей. Наверное, надо было пиариться побольше, глядишь, и было бы выгодно ему помогать.
После 10 месяцев войны не выдержал организм, потребовал отдыха и лечения. Как он оказался в Питере - это отдельная история. Да, живёт он сейчас в славном городе на Неве, потихоньку приходит в себя, старается не думать о том, что всё-таки необходимо лечиться. Средств нет. Зато есть дело. Важное дело. Смольный институт выделил помещение, в котором готовится к завершению памятник казаку Динго (Евгению Пономарёву). Командиру разведроты, Терской "Волчьей сотни ", боевому соратнику. А там и другие, так и не ставшие "официальными" героями, отдавшие свою жизнь в битве за русскую землю, ждут своей очереди.
А медали, ну что медали? Только вот батя покойный гордился бы, да мамка, всплакнув, порадовалась бы.
Специально для Накануне.RU
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
