"Ни одна страна в Европе не защищена от таких терактов, как в Ницце"
Чудовищный теракт в Ницце, лишивший жизни более 80 человек, стал очередной записью в летописи терроризма толерантной и гостеприимной Европы. За полтора года во Франции произошло несколько крупных терактов, спецслужбы не справляются со своей работой, а Евросоюз постепенно начинает подходить к своей финальной точке. О том, как связаны ИГИЛ (организация запрещена в России), мигранты и теракты в Европе, кто следующий в череде террористических атак и за что "наказали" Франсуа Олланда, в интервью Накануне.RU рассказал военный эксперт, руководитель Центра изучения общественных прикладных проблем Александр Жилин.
Вопрос: Какие выводы можно сделать после теракта в Ницце?
Александр Жилин: Я считаю, что сейчас, особенно после выхода Великобритании из ЕС, активизировался процесс отъема суверенитета и государственности стран Европы. Идет переформатирование. Идет построение новой общности. Хочу напомнить, что незадолго до этого теракта прозвучали предложения о необходимости передачи полномочий спецслужб, разведок, других институтов государственной безопасности на надгосударственный уровень ЕС. Это означает отказ от суверенитета, когда ты отдаешь инструменты обеспечения национальной безопасности чужому дяде.
Зачем делается такой теракт? С одной стороны, теракт делается для того, чтобы шантажировать руководство страны, если оно, так или иначе, с чем-то несогласно. С другой стороны, и в данном случае, я считаю, этот мотив имеет отношение к теракту в Ницце – создание психологической обстановки для того, чтобы население добровольно встало в сторону, куда его направляют. Добровольно.
Население не рассуждает категориями "мы-сверхдержава". Население рассуждает категориями безопасности детей и внуков. И люди считают – ради бога, черт с ним, с суверенитетом, главное, чтобы нас не взрывали. Я как профессионал вижу, что теракт был осуществлен с целью: чем больше варварства, тем лучше, чем ужаснее картинка в СМИ – тем лучше. Этот теракт – не для того, чтобы нанести ущерб державе, государству, Франции, а для устрашения населения, чтобы население "бежало туда, куда ему скажут".
Представляете, многотонная машина давит как муравьев этих людей и все это делается на празднике, когда кругом народ, когда телекамеры и все прочее? Это нужны, чтобы страны падали на колени. Если хотят нанести урон стране, как государству, то взрывается атомная станция или еще что-то такое, здесь же расчет на обывателя.
Вопрос: Сам факт теракта в день Французской революции – это символический удар по столпам западной демократии – "свободе, равенству и братству"?
Александр Жилин: Обязательно. Дело в том, что с точки зрения символов и знаков, многие вещи происходят именно вот таким образом, когда идет послание и когда ставятся определенные цели, в том числе, сакрального характера. Для этого было в свое время главное управление в спецслужбах, которое занималось такими вещами. Здесь это присутствует однозначно. Кроме того, понятно было, что будет много народа, что у людей будет хорошее настроение, и что теракт, произведенный таким образом, вызовет шок, притом не только во Франции, а по всей Европе.
Вопрос: В некоторых странах, например, в Италии уже слышны предложения закрыть границы, о том же говорила Ле Пен не так давно. Спасет ли это объединенную Европу от терактов или станет шагом к разъединению?
Александр Жилин: Я думаю, что эти границы никто не закроет, потому что им не позволят, поскольку все эти страны уже давно далеко не независимые – Италия, Франция, Германия и прочие. Они уже находятся в зоне чужого влияния достаточно сильно. Если границы и будут закрывать, то по периметру ЕС, когда наступит заключительный этап этого, как я называю, строительства "концлагеря нового типа", когда происходит финансовое закабаление, отмена наличности, тотальный переход на "пластик", учет населения и т.д. Поэтому я не думаю, что эти государства способны на уровне собственной национальной безопасности что-то предпринять – они стали слишком уязвимы. Напомню, что группировка США под крышей НАТО в Германии такова, что она оказывается полностью оккупированным в военном отношении государством.
Вопрос: Волна мигрантов в Европу в прошлом году, теракты в Париже, Брюсселе, теперь в Ницце – можно ли говорить, что все это приводит к "переформатированию" этого пространства?
Александр Жилин: Да, совершенно верно. Ситуацию контролируют определенные силы. Спецслужбы стран, которые должны быть начеку, они либо импотентны, либо за счет того, что вынуждены делиться с кем-то информацией, ущербны, либо они подыгрывают. Если элиты взяли за "яйца фаберже", я имею в виду, руководство страны, то понятное дело, что спецслужбы не могут выиграть. Меня всегда настораживает тот факт, что человек, совершивший чудовищный теракт, мгновенно оказывается застрелен. При этом, все знают, что этот человек был в контакте с французскими спецслужбами, с полицией, он не "упал с неба". Когда совершается теракт, правоохранители стараются сделать так, чтобы взять человека и дальше его крутить, крутить, крутить – кто, что, зачем, кто за этим стоит? Но у американцев сейчас есть отличная палочка-выручалочка – ИГИЛ (организация запрещена в России) заявил: "Это мы". И все, концы в воду! А кто – "мы"? И от имени ИГИЛ англосаксы могут творить что угодно по миру.
Вопрос: То есть, случайности неслучайны, в том числе с расстрелом террористов, а есть жесткая установка на то, как действовать в этих случаях?
Александр Жилин: Совершенно неслучайны. На мой взгляд, есть определенная закономерность. Когда начались санкции против России, Меркель выступала, что "с Путиным надо работать", она получила два серьезных "предупреждения" от Обамы. На третье – взорвался химзавод в Бремене. Все, Меркель стала совершенно другой. Олланд заявляет, что да, мы будем дружить с Россией, коалиция будет в Сирии, сейчас мы жахнем. И он не успел это произнести, как жахнуло в Париже. Олланд затих, а сегодня он вообще станет одним из самых послушных мальчиков в Европе, потому что у Олланда полностью исчерпан ресурс. Третий теракт – и его просто снесут как какую-то ничтожную личность. И еще одно: теракты происходят таким образом, чтобы оказывать психологическое давление, в том числе и на население страны, а не рушить страну полностью.
Вопрос: В чем разница?
Александр Жилин: Если бы вчера произошли теракты в Париже, в Ницце, еще в двух-трех городах, Франция рухнула бы на колени. Но нет, этого не делается. Просто идет демонтаж государственной системы таким путем. Это же происходит не только во Франции, но и в Германии, в других странах ЕС. Идет демонтаж. Для чего? Один великий деятель, глава семейства Ротшильдов в Англии, сказал "замечательную" фразу о том, что "наступает время, когда требуется консолидация ресурсов и экономик стран через разрушение их государственности". Он сказал это открыто, через СМИ. После этого я начал наблюдать за тем, что происходит. По поводу ресурсов – Ирак, Ливия, Сирия. В Ираке нет государственности, в Ливии тоже нет. Я не демонизирую, а объясняю свою точку зрения. Процессы идут, они не стихийны, они управляемы. К сожалению, они, с точки зрения организаторов, эффективны и противостоять им очень и очень сложно.
Вопрос: Германия и Франция получили проблемы из-за дружбы с Россией. Кто следующий на очереди, ожидать ли подобных акций устрашения, например, Италии, чьи политики активно посещают Россию?
Александр Жилин: Я согласен, да. Италия, возможны варианты с некоторыми другими странами, которые так или иначе пытаются каким-то образом заявлять о своей независимости. Но я думаю, что после подобного рода вещей очень многие просто задумаются, стоит ли вообще заявлять о том, что они несогласны с этим генеральным курсом? Понятно, что в условиях, когда одна большая богатая страна, обладающая колоссальной военной мощью, разведкой, финансами, использует некую структуру, назовем ее ДАИШ, которая была создана для ведения террористических боевых действий в обход ядерных сил сдерживания, ни Италия, ни любая другая страна в Европе не защищена от этого. Нет в Европе страны, которая может быть гарантирована от того, что произошло в Ницце. Это данность. Надо было гораздо раньше думать о своей безопасности. А сегодня, когда просто кошмарят страны с целью отъема государственности, они практически ничего не могут сделать.
Вопрос: В Вашингтоне и в Москве часто говорят о Холодной войне 2.0, можно ли говорить о ее таком инструментарии, несколько схожем с военными конфликтами в рамках Холодной войны второй половины прошлого века?
Александр Жилин: Моя точка зрения такова: никакой холодной войны нет. Есть горячая война, она ведется иными методами. Забудьте о холодной войне. Просто информационная составляющая в новой войне – это вид оружия, очень эффективного оружия, которого не было во время Великой Отечественной. Просто не было технологий информационных войн и все ограничивалось листовками и прочими примитивными вещами.
Сегодня на эти технологии возложены такие вещи, которые мы наблюдаем, от которых люди с ума сходят. Идет горячая фаза войны. Цели определены и поставлены. Я особо хочу обратить внимание на один важнейший аспект. Сегодня и наши СМИ, и все зарубежные сосредоточены на западных границах России – саммит НАТО, "Анаконда" и все прочее, все истерят, хотя все прекрасно понимают, что никто Россию бомбить не будет за ненадобностью. И разведка докладывает, что ИГИЛ практически не осталось, есть две группировки, которые поддерживают боевые действия против правительственных войск, но значительные силы ИГИЛ – в Афганистане.
Вопрос: С какой целью?
Александр Жилин: Готовится вторжение в наши среднеазиатские республики. Зачем? Для того, чтобы дальше продолжить наступление на Россию. И если этот процесс пойдет, я уверяю, что они, добравшись до наших границ, найдут столько боевиков в этих нищих странах, сколько им надо. Надо будет 30 тыс. – наберут 30 тыс., надо будет полтора миллиона – наберут полтора миллиона, потому что деньги у них есть, а жизнь там ужасающая. За $50 там человек пойдет умирать, не за идею. Поэтому надо смотреть глобально на то, что происходит.