Генпрокурор поручил провести проверку из-за роста цен на молоко
Следователи задержали супругу бывшего мэра Сочи, арестованного по делу о растрате
Следком завел дело на литовского нациста за осквернение памятника солдатам в Курской области
Борис Кагарлицкий: Удальцову придется или уйти к Навальному, или договариваться с нерадикальными левыми
"Левого фронта" больше нет, уличная политика изменилась, Навальный выводит на улицы тысячи человек. Если Сергей Удальцов, недавно вышедший на свободу, хочет сохранить свое политическое будущее и при этом не быть младшим партнером Навального, ему придется стать менее радикальным и "уличным", чем он был в 2012 году, считает один из создателей и идеологов "Левого фронта", социолог Борис Кагарлицкий. Об этом он рассказал в интервью Накануне.RU.
Вопрос: Освободился Сергей Удальцов, как Вы это восприняли?
Борис Кагарлицкий: Очень хорошо, что человек вышел. 4,5 года он сидел фактически ни за что. Его освобождение должно всех очень радовать. Надо сказать, что вышел на свободу он в других условиях, чем те, что были, когда он садился.
Вопрос: Но некоторые считают, что условия очень похожи на 2012 год.
Борис Кагарлицкий: Категорически иные условия сейчас. "Левого фронта" больше нет, нет уже той конфигурации оппозиции, в которой он был нужен либеральной публике. В 2011 году ей нужен был свой громкий, активный и лояльный левый, который был бы настроен по-боевому, но психологически от них зависим.
Успех Удальцова в том раскладе был связан с тем, что он отважный человек, готовый на радикальные действия, а с другой стороны, политически не очень самостоятельный, не стратег и не организатор самостоятельной политической силы. Этим он очень удобен был для широкой оппозиционной коалиции. С его помощью либералы "прикрывали" свой левый фланг, нужен он им был для того, чтобы в либеральное по повестке движение затащить как можно больше людей с левыми или радикальными взглядами. Собственно говоря, поэтому у Удальцова не очень серьезное влияние среди левых. В этом и парадокс. Его знают как левого политика, но в левых кругах он не очень авторитетен. Он авторитетен как лидер левых в либеральных кругах. Поэтому в той функции, в которой он существовал, его сейчас могут использовать некоторые либералы, например, в борьбе против Навального, но это будет иррационально, поскольку либералы от этого ничего не выигрывают.
Навальный, может быть, что-то и предложит Удальцову, но согласится ли он сам? Навальный мог бы снова использовать Удальцова как человека, который "прикрывает" ему левый фланг, при условии, что Удальцов согласится стать его младшим партнером.
В качестве лидера левых я его не вижу. Более того, из сколько-нибудь серьезных левых организаций лидером или идеологом его никто, как мне кажется, не видит.
Последний вариант, который у него есть, – взять паузу, подождать, разобраться в ситуации и найти свое место уже в новой конфигурации, посмотрев, как развивается левое движение. Но, не опираясь на либеральные масс-медиа, которые раньше его подпирали, а за счет договоренности с другими леваками.
Вопрос: Почему Вы говорите, что это последний вариант, ему уже много самых различных вариантов предлагают, например, встать на лоялистские позиции по отношению к власти.
Борис Кагарлицкий: Нет, это маловероятно для него.
Вопрос: Стать политическим троллем в СМИ и соцсетях, завести телеграмм-канал?
Борис Кагарлицкий: Нет, понятно, что делать он может что угодно, хоть собирать марки. Но если он имеет целью сохранить свое политическое будущее, тогда у него два реальных варианта: договориться с Навальным и "прикрывать" ему левый фланг, другой вариант – попытаться договориться с лидерами других левых организаций и найти какое-то свое место. Это будет трудно и в перспективе потребует от него проявления качеств, которые раньше ему были не свойственны. Люди меняются, набираются опыта, поэтому я думаю, что он сможет это сделать. Однако ни тот, ни другой сценарий не имеет ничего общего с тем, что обсуждается в прессе сейчас, потому что медийность не делает ту или иную персону автоматически политиком.
Вопрос: Олигарх Ходорковский доброжелательно приветствовал освобождение Удальцова в своем твиттере, в "Открытой России" его уже привечают?
Борис Кагарлицкий: Это возможно, но "Открытая Россия" – маргинальная организация. В чем, кстати, состоит тактика Навального? Парадоксальным образом он маргинализировал именно либералов, потому что в плане получения ресурсов, в плане формирования своего облика в качестве единого лидера оппозиции ему нужно было прежде всего бороться с либералами, и эту задачу он более-менее решил. Либералы маргинализированы именно внутри оппозиции, где раньше доминировали, а в результате сама оппозиция перестала быть маргинальной и вырвалась на политический простор. Оппозиция перестала ассоциироваться с маргинальными членами общества. Ходорковский сейчас пытается подбирать либералов и маргиналов, действуя в пику Навальному – это тупик. Сравните акции Навального и "Открытой России". Несопоставимые вещи. Более того, разрыв будет только нарастать, чем больше "Открытая Россия" будет пытаться противопоставлять себя Навальному, тем больше будет маргинализироваться.
Все прекрасно понимают, что в либеральной парадигме всякая работа против Навального – работа на Путина.
Парадокс состоит в том, что именно то, что не нравится либералам в Навальном, и делает его альтернативой Путину. Либералы попали в вилку, встали перед выбором: стать фактически троллями на работе у Кремля или подчиниться Навальному. Последнее для них означает маргинализацию и потерю политического влияния, но хоть немного соответствует их ценностям. Такова либеральная парадигма.
У левой парадигмы более сложная конфигурация. У левых есть потенциал наращивания своего движения, помимо и без подчинения Навальному за счет социальных движений, за счет того, что есть очень большая доля протестных социальных групп, которые еще не в полной мере политизированы, подозрительно относятся к Навальному и все более враждебны власти. Тут есть пространство. Но тут опять же возникает парадокс. На этот раз он в том, что Удальцов по своим качествам в наименьшей степени подходит для того, чтобы эти движения как-то консолидировать. Ведь эта среда отторгает радикализм. Масса левонастроенных и социально озабоченных граждан все критичнее и критичнее относятся к Путину, но при этом они более социал-демократы, чем радикалы. Это люди умеренных взглядов, которые очень не хотят потрясений. Любопытно, что традиционно считается, что именно левые всегда выступают за революционные действия, а либералы стремятся к умеренности. Однако в российских реалиях все ровно наоборот. База либералов в значительной мере маргинальна – им нечего терять.
Левые – это люди, которые принадлежат к низшему и среднему классу, обеспеченны каким-то жильем и работой, возможно и ипотекой. Это люди, которые не заинтересованы в потрясениях. Да, они хотели бы глубоких изменений, но чтобы они проходили без потрясений. Понятно, что в данном случае левым нужен не тот лидер, который показывает слишком большой радикализм.
Вопрос: Если проследить за Вашей логикой, то может показаться, что в нынешней ситуации Удальцову нет места?
Борис Кагарлицкий: В политике для него не очень много места, но если он проанализирует, что с ним произошло раньше, и учтет все перемены, которые произошли в обществе, то может вписаться в конфигурацию нового левого движения, тем более, что она еще неясна. Она прояснится через полгода-год.
В значительной мере развитие левого движения будет определяться тем, что будет делать государство и что будет делать Навальный. У левых нет единого центра притяжения, нет внятной структуры. КПРФ таковой не является уже, там все мертво. Есть какие-то очаги кристаллизации, но в политические структуры они не оформлены. Понятно, что отвергать Удальцова не будут. У него есть свой героический ореол, есть заслуги, место он может найти, но при условии, что он отойдет от образа, который ему создают масс-медиа. В этом образе у него нет будущего.
Вопрос: Разве можно затеряться с такой биографией?
Борис Кагарлицкий: Ой, еще как можно! Посмотрите на историю русской революции. Посмотрите, кто были героями социального движения и кто стали героями реальной революции.
Вопрос: Это было время глобальных потрясений, а сейчас у нас стабильность.
Борис Кагарлицкий: Потрясения будут такие, что мало не покажется. Случатся они не от того, что люди их хотят. Они произойдут независимо от желания людей. Сейчас же речь идет не о том, что будет, а о том, какие общественные потребности существуют. Есть запрос на общедемократического альтернативного лидера, который выполняет Навальный. Есть запрос на социальные реформы, на защиту и восстановление социального государства, которые пока никто не воплощает в силу того, это весьма размытый вопрос и он не так хорошо артикулирован.
Удальцов – человек уличной политики, но для того, чтобы сыграть роль уличной политики, нужен или общий уровень стихийной мобилизации или нужно быть во главе очень крупной организации, которая уличную политику контролирует. Второе сейчас в стране имеется – это Навальный. Трудно его переиграть. Удальцов может позвать людей на какую-то акцию, но выйдет на нее тысяча человек, не больше, и это уже будет не так важно и заметно. Навальный ведь выводит многие тысячи по всей стране. Также Удальцов может выйти на акцию Навального и смириться с тем, что работать придется по чужим правилам. Уличная политика уже не та, которая была в 2011 и в 2012 годах. Тогда уличная политика была стихийной, тогда Сергей был на своем месте. В уличной стихии он как рыба в воде. Сейчас улица другая, там другие люди, другие задачи.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
