Опрос: дефицит кадров вынудил работодателей уступать сотрудникам
Госдума просит пересмотреть новые нормативы Минстроя по расселению жилья
Школьным охранникам выдадут оружие и бронежилет
А что взамен? Ловкость рук "реноваторов" грозит исторической среде Москвы
Столичные власти пообещали прислушаться к жителям и экспертам в отношении нескольких сотен домов, подлежащих "реновации". Движение "Архнадзор" выделило уже более 400 зданий из списков, которые должны были быть снесены, – среди них оказались и "сталинки", и даже памятники архитектуры конца XIX – середины XX веков.
Теперь, как объяснили в мэрии, решения по домам, "подтвердившим свою историко-архитектурную ценность", будут приниматься индивидуально. А вся соль в том, что власти сначала проводили среди жителей опросы, по этим спискам составляли карту объектов, и только потом был принят закон о "реновации". Теперь, получив одобрение от некоторых групп жителей, мэрия, вроде бы, и имеет обязательства перед жильцами, но у нее якобы нет возможности проведения работ из-за буквы закона. А что будет на деле – не знает никто.
О казуистике "реновации" в беседе с Накануне.RU рассказал москвовед и культуролог, один из основателей общественного движения "Архнадзор" Рустам Рахматуллин.
Вопрос: В мэрии Москвы заявили, что рассмотрят около 270 домов, отмеченных "Архнадзором" и подлежащих "реновации", а сколько всего таких домов?
|Фото: Фото: Накануне.RU','600','302','true') "Накануне.ру, Накануне.RU, баннер(2015)|Фото: Фото: Накануне.RU")
Рустам Рахматуллин: Эти 270 заданий – это наш второй список. Это объекты доиндустриальной авторской, образцовой – можно называть, как угодно – экспериментальной архитектуры из перечня голосования общих собраний. То есть из той части утвержденного списка адресов "реновации", который сформирован по общим собраниям жителей. А месяц назад мы публиковали еще список таких объектов из перечня, предложенного для голосования самой мэрией. Там у нас было еще больше адресов. Эта таблица доступна на нашем сайте, список приближается к 450 адресам. Правда, часть адресов уже не считается по желанию жителей – мы это тоже отмечаем. Таким образом, даже трудно назвать общую цифру объектов доиндустриальной авторской архитектуры, которые вошли в перечень объектов "реновации".
Вопрос: Как получилось, что отслеживанием домов, которые не могут быть "реновированы", занимается общественное движение, а не какая-либо городская спецкомиссия?
Рустам Рахматуллин: Если говорить о сегодняшнем списке, то общее количество жителей, пожелавших проголосовать, не имели никаких ограничений, никаких обременений. То есть здания любых категорий, если они жилые, могли начать собрание. Туда вошел и 19 век, и даже несколько статусных памятников архитектуры.
То есть критериев вообще не было никаких, не говоря уже о тех критериях, которые установил закон, принятый в итоге. Ведь все эти голосования были осуществлены до принятия закона, в ситуации правовой неопределенности. А вопрос относительно того, кто этим должен заниматься – самый важный. Если вывести за скобки те несколько памятников архитектуры, которые попали в перечень о "реновации", которые сохраняются автоматически просто в силу требования закона, они могут расселяться только с сохранением, то за этим исключением несколько сотен зданий из двух наших списков – это объекты исторической среды.
У нас нет законодательства об исторической среде. Историческую среду мы защищаем только с помощью тех инструментов, которые дает нам закон об охране памятников, объектов культурного наследия – 73 федеральный закон. Он говорит, например, что существуют охранные зоны – зоны охраны памятников. Памятник накладывает на окружающую территорию некий свой защитный "зонтик". И под этим "зонтиком" охраняется историческая среда. Градостроительные регламенты на такие участки пишутся, исходя из тех ограничений, которые накладывает федеральный закон о наследии. Еще некоторые другие инструменты дает закон, но в целом это лакуна в законодательстве. Нет законодательства, которое бы признавало историческую среду самостоятельной ценностью.
Вопрос: Как это проецируется на ситуацию с "реновацией" и списками?
Рустам Рахматуллин: Нет департаментов, которые бы отвечали за эти решения по закону. Департамент культурного наследия занимается памятниками, как максимум охранными зонами. Департамент архитектурный – Москомархитектура – действует в рамках градостроительного комплекса, он смотрит только на возможность сноса, отсутствие запретов и ограничений или их наличие. Поэтому то, что сейчас происходит, это в действительности "ручной режим", ручная переборка списка. И господин Хуснуллин, и господин Кузнецов, и господин Емельянов, и госпожа Княжевская в разных комментариях обращали внимание на то, что такая работа ведется, что идут консультации с "Архнадзором", что будет создана подпрограмма "реновации" без сноса. Должен подтвердить, что такая работа действительно ведется, но то обстоятельство, что это работа ручная, и в ней участвует те же департаменты, которые я перечислил, как раз свидетельствует об отсутствии регулируемости.
И нам кажется, что на выходе из всех подобных коллизий, всех этих историй, в том числе конфликтных, одно решение – какой-то постоянно действующий межведомственный орган при администрации города, при каком-то одном департаменте. Какой-то общественный совет по наследию, который бы с помощью авторитетных специалистов рассматривал в том числе судьбу исторической застройки в тех случаях, когда это не объекты культурного наследия в точном смысле слова – когда это здания, которые еще не получили или не должны получать такого статуса, но это не повод их уничтожать.
Это должен быть совет по наследию, постоянная структура, которая дает рекомендации мэру города. Сейчас это рабочая группа, но временно созданная – по случаю.
Вопрос: Какие дома оказываются в списках – "сталинки", дореволюционные дома?
Рустам Рахматуллин: Мы обращаем внимание города на то, какие есть по результатам двух видов голосований объекты доиндустриального периода – это необязательно здания красивые или с известной историей – это объекты либо явно авторские, либо доиндустриальные ранней серии, что может казаться "хрущевкой", а оказывается "сталинкой" с высокими потолками. Всё это мы собрали в таблицы, обращая внимание на то, что включение этих домов в программу – это нарушение буквы закона. Потому что закон ограничивает перечень "реновации" объектами индустриального домостроения 1957-1968 годов.
Вопрос: Какова позиция мэрии? Удалось ли уже "отстоять" какие-то объекты?
Рустам Рахматуллин: Мэрия, у которой неосторожно возникли обязательства по голосованию перед жителями, нашла третий путь – готовит такую подпрограмму "реновации" с сохранением для этих объектов. А дальше уже из их числа будет выбрано, как мы надеемся, какое-то большое и правильное количество объектов для этой подпрограммы. Мы не согласуем с мэрией никакие списки, решение остается за ними. Мы либо фиксируем разногласия, либо вместе соглашаемся на сохранение. В целом, рано озвучивать цифры и озвучивать адреса, но такая работа идёт.
Вопрос: Было заявлено, что дома, "подтвердившие свою историко-архитектурную ценность", могут быть убраны из списков "реновации", но как подтвердить эту ценность?
Рустам Рахматуллин: Это происходит именно на заседаниях рабочей группы, в рабочем режиме. Пока именно так, к сожалению. Либо возникает консенсус, либо разногласия.
Вопрос: А возможно ли "расширенное трактование"? Условно говоря, когда общественность, эксперты будут против, а мэрия все равно дом разрушит?
Рустам Рахматуллин: Такие адреса будут – это то, что я имею в виду, когда говорю, что мы фиксируем разногласия в некоторых пунктах. А мэрия действительно будет настаивать.
Вопрос: То есть так или иначе решает вопрос все-таки мэрия, чиновники?
Рустам Рахматуллин: Вообще, и победы, и поражения для градозащитника – это всегда акт госвласти. То есть мы должны в итоге увидеть подпись. Хотелось бы, чтобы это была не просто табличка, которая с трудом отыскивается на сайте в перечне "реновации", а чтобы всё-таки это был распорядительный документ и ответственная подпись. Конечная ответственность, разумеется, за мэрией.
Вопрос: Какое значение имеют охранные зоны памятников? Сильно ли они помогают?
Рустам Рахматуллин: Режим охранной зоны говорит о том, что строительные и другие работы недопустимы, за исключением специальных мер, направленных на регенерацию утраченных элементов историко-культурной или природной среды. Стало быть, если есть "хрущевка" в охранной зоне, то мы ее тоже показываем, чтобы город видел, что там есть правовой режим. Это означает, что в этом месте вместо пяти этажей нельзя возвести 15, потому что это охранная зона какого-либо памятника.
Вопрос: Вы будете продолжать работу по составлению списков?
Рустам Рахматуллин: Наша работа еще в разгаре, и есть, наверное, еще пара сотен адресов, которые ещё либо не пройдены, либо будут смотреться повторно. И список может быть расширен.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
