Юрий Апухтин. Узник киевского режима. Часть III : Аналитика Накануне.RU

Юрий Апухтин. Узник киевского режима. Часть III

Арестовали меня второй раз в конце декабря 2014 года, как раз под Новый год. Предновогодняя суета не помешала прокурорам проводить следственные действия со мной практически каждый день. Очень спешили, в январе заканчивался срок следствия и им хотелось как можно быстрее передать дело в суд и с гордостью отчитаться об успешной работе по разоблачению "главного террориста Харькова".

Юрий Апухтин. Узник киевского режима. Часть I

Срочно потребовались новые свидетели, так как главный свидетель обвинения на допросах без прокурора начал "сомневаться" в своих показаниях. В тюрьму привозили для опознания и очных ставок со мной лжесвидетелей из числа активных "майдаунов". Меня ставили в шеренгу с остриженными и в наколках уголовниками и снимали опознание на видеокамеру.

В этой компании я смотрелся как белая ворона в стае стервятников. Один из уголовников начал возмущаться по поводу ведущейся видеосъемки. После резкой команды "это не твое дело" он быстро успокоился.

Лжесвидетели, не моргнув глазом, уверенно показывали на меня пальцем и утверждали, что это я организовал погром автобусов. Самый "продвинутый" из них, некто Дмитраш, на вопрос прокурора, узнает ли он кого-то из стоящих, показал на меня и, не сдержавшись, тупо сказал – "его знают все".

Так прокуратура обосновала первое обвинение. Руководство "преступной" организацией "Юго-Восток" они уже "доказали" в суде ранее, теперь надо было доказать призывы к захвату власти. Заключение "эксперта"-любителя явно было смехотворным и прокуроры добились проведения экспертизы моих выступлений институтом судебно-криминалистических экспертиз. На ней я остановлюсь ниже.

По каждому выступлению и эпизоду для усугубления моей вины открывали отдельное уголовное дело. Таких оказалось около десятка, потом, показав всю тяжесть и массовость совершенных мною "преступлений", их объединили в одно уголовное дело в пяти томах и, довольные своей работой, предъявили мне обвинение.

Следователь, понимая, что от солидного срока мне теперь не уйти, спросил меня в конце, пошел бы я на противостояние с властью, зная чем это закончится. На что получил четкий и вразумительный ответ: "Еще не вечер, и неизвестно, кто и какие обвинения будет предъявлять, всему свое время".

В суд дело пошло с обвинением меня в организации массовых беспорядков и призывах к свержению власти. Все дело было состряпано на показаниях "свидетелей" и экспертов, никаких других доказательств у прокурора не было. Первое, что сделал суд, это попытался отказаться от рассмотрения дела, сославшись на не его территориальную подсудность. Этот номер не прошел, апелляционный суд по команде СБУ быстро завернул дело обратно, так как в этом суде им все было подконтрольно.

Пришлось судье Губской со скрипом заниматься моим делом. Начался процесс исследования доказательств, который растянулся почти на три года. При этом меня, само собой, держали в тюрьме. Судья предпринимала титанические усилия для затягивания процесса и здесь всех ожидало много неожиданностей.

Первый сюрприз преподнес главный свидетель обвинения Васильченко, давший на следствии против меня ложные показания. Ему быстро вынесли приговор – пять лет, и прокуратура спрятала его в отдаленной колонии в Галиции. Судья добилась его этапирования в Харьков. На это ушло не менее трех месяцев.

В суде Васильченко неожиданно для всех заявил, что он отказывается от своих ложных показаний, так как они были даны под давлением СБУ. И рассказал, как к нему приехали ночью домой, вывезли в лес, угрожали расправиться с его семьей, показали мою фотографию и заставили дать против меня показания. Судья и прокурор просто выпали в осадок от таких откровений.

Когда заседание суда закончилось, прокурор подошел к клетке, где мы сидели, и сказал ему, что он еще пожалеет об изменении своих показаний. Свою угрозу он исполнил, этому человеку предъявили новое обвинение и суд добавил к его пяти годам еще три года, апелляция потом этот срок сократила. Так что и работа на следствие не всегда уменьшает срок, а несогласие может существенно его увеличить.

В суде решил дать показания Денисенко, один из участников нападения на автобусы, осужденный на пять лет. Этот мужественный человек рассказал, что к этому эпизоду я не имею никакого отношения, и о том, как его сотрудники СБУ дважды склоняли дать показания против меня, а он, тем не менее, отказался.

Денисенко также через некоторое время апелляционный суд увеличил срок на один год, но при оформлении приговора не решились на явный беспредел и оставили ранее назначенные пять лет. Вот так судебная система милует и наказывает свидетелей, осмелившихся давать слишком уж достоверные показания.

Показания свидетелей "майдаунов" Дмитраша и супругов Пенцовых повторяли друг друга, более того протоколы их допросов были написаны словно под копирку, даже ошибки были одни и те же! По их показаниям, они, проходя мимо, как будто бы слышали, что я произносил фразу "остановить автобусы". Тем не менее, через девять месяцев при даче показаний профессионально описали мою внешность! Судью это нисколько не удивило, и она поблагодарила лжесвидетелей за честные и откровенные выступления!

Два моих соратника, Тютерев и Пивень, дали показания, что в этот день я постоянно находился на площади, никуда не отходил, постоянно был в поле их зрения и никаких призывов не произносил. Судья все это выслушала и подвергла сомнению правдивость их показаний. В приговоре потом так и записала, что верить им нельзя, они мои соратники!

Так на основе только одной фразы "остановить автобусы", которую я якобы произнес, меня обвинили в организации массовых беспорядков. Других доказательств прокуратура не только не нашла, но даже не смогла грамотно их сфальсифицировать.

Для доказательства моей вины в призывах захватить власть в течение полугода трижды допрашивали двух экспертов-криминалистов, исследовавших мои выступления. Они показали, что в моих выступлениях были призывы к федерализации, проведению референдума и бойкоту президентских выборов. При этом не было призывов к активным действиям, захвату административных зданий, поджогам, насилию и убийствам должностных лиц. Вообще никаких призывов к насильственным действиям!

На самый главный вопрос – были ли призывы к захвату власти, эксперты нашли оригинальный способ уйти от ответа. Они заявили, что в украинской юриспруденции отсутствует трактовка термина "насильственный захват власти", и для определения, что же это такое, необходимо провести научные исследования!

Так судья и прокурор не смогли от них получить утвердительный ответ, обе женщины-эксперты оказались крепкими орешками. На заявления адвокатов, что действия путчистов в Киеве без всяких сомнений попадают под "насильственный захват власти", судья резко обрывала их и требовала говорить по существу.

И по этому пункту обвинения прокурор потерпел фиаско, но пыл его никак не остывал. Для ужесточения наказания он обвинил меня в распространении призывов с помощью СМИ. Есть такая статья в законе, по совокупности мой срок сразу увеличивался с пяти до восьми лет.

Доказательств этому, естественно, не было, но это его не остановило. В обвинении он записал: "Апухтин понимал, что его призывы распространятся СМИ". На мой вопрос, каким образом они определят, понимал я или не понимал, не будут же они вскрывать мне черепную коробку, последовал еще более дикий ответ – на митингах были телекамеры журналистов и они все это показывали! Такой наглости я не ожидал. Мало того, что призывов не доказали, так я еще теперь должен был ответить за журналистов, которые что-то показывали и рассказывали.

Таким оригинальным способом годами шло судебное разбирательство. Однажды в суде мне передали тексты комментариев на одном из сайтов по моему судебному процессу. Я не мог промолчать, написал свое известное обращение из "харьковского централа" и поблагодарил всех за поддержку. Это публичное обращение мне не простили и дали команду ужесточать обвинение по моему делу.

Наконец, суд дошел до дебатов сторон. Судья потребовала от всех в письменном виде тексты выступлений (кто их там просматривает?), прокурор по этому случаю надел свою форму и пригласил толпу записных телерепортеров, прибежавших в суд на шоу.

Прокурор выступил с обличительной речью, читая ее по бумажке, выступать он так и не научился. Гневно процитировал обвинительный акт, добавив всякой отсебятины, и призвал судью примерно наказать меня, приговорив к восьми годам лишения свободы. На прокурорском спиче судья сразу же закрыла заседание, телевизионщики не должны были слышать наши контрдоводы.

На следующем заседании я полтора часа по каждому эпизоду обвинения доказывал абсурдность обвинения и заказной характер происходящего процесса. Мои адвокаты добавили и обосновали юридическую безграмотность прокурорских утверждений. Судье все это не очень-то нравилось, но по закону она не имела права никого прерывать и слушала до конца.

Первый раунд шоу закончился, каждая сторона осталась при своем мнении, арбитр пока молчал. Следующее заседание – мое последнее слово. Но судья не спешила мне его давать и неожиданно вернула прокурору обвинительный акт на доработку. Я уже грешным делом подумал, что доказательств нет и, возможно, все мирно закончится.

Прокурор через несколько недель принес уточненный акт, где объединил обе статьи обвинения и указал уже откровенную ложь, что на митинге я призывал к погрому автобусов. Он пошел на прямой подлог, в суде видеозапись моего выступления несколько раз просматривалась и там ничего подобного не было. Для приговора судье надо было связать две статьи, а имело это место или нет, ее уже не интересовало!

Повторно прошли дебаты сторон, прокурор еще более яростно нападал на меня теперь уже с абсолютно бездоказательными обвинениями, а судья смотрела куда-то вдаль. Ей было скучно слушать наши пустопорожние перепалки, все и так уже было решено.

Судья тянула с моим последним словом и, видно, согласовывала, какой же срок мне дать. Месяца через два она вдруг решила рассмотреть в суде конфискованные у меня при обысках вещдоки. Прокурор доставил их, судья формально распечатала, всем показала и… обратно запечатала. Я не понял судейского юмора. Все стало понятно при вынесении приговора. Там все это фигурировало как доказательство моей вины, хотя эксперты не нашли в них ничего противоправного.

Наконец, в мае 2017 мне предоставили возможность сказать последнее слово. Я не стал ничего говорить в свою защиту, а обвинял путчистов в развале государства. Рассказал о всех их "достижениях" по уничтожению промышленности, развязыванию гражданской войны, подавлению инакомыслия и установлению террора к гражданскому населению. По выражению лица судьи было видно, что она с трудом переносит такую крамолу в храме правосудия, но прерывать меня не имела права.

Мое последнее слово окончательно разозлило кураторов моего дела. Так как я подчеркнул, что остаюсь при своих убеждениях и не собираюсь каяться, они решили показательно наказать меня. Судья уже никак не могла затягивать судебный процесс и назначила через неделю зачитывание приговора.

Продолжение следует...

Юрий Апухтин. Узник киевского режима. Часть I

Юрий Апухтин. Узник киевского режима. Часть II

Специально для Накануне.RU