Mash: Бывшему вице-президенту МТС Мишину грозит 10 лет
В поисках идентичности: "скверные" протесты вскрыли проблемы столицы Урала
В городе всё меньше Свердловска – и всё больше "торгашества"Майский скандал вокруг строительства храма в сквере у драмтеатра из обычных сводок вокруг точечной застройки внезапно ворвался в первые строки федеральных новостей. Произошло это отнюдь не случайно, и сводить массовые акции к проискам, например, неких внешних сил было бы значительным упрощением. Корень проблемы на самом деле гораздо глубже.
Реакционная часть РПЦ и крупный капитал настаивают на том, что "нужно дать сердце городу" и искусственно пытаются пересадить его куда-то около, если не в саму акваторию городского пруда. Но Екатеринбург далеко не только центр православия и царебожия, многие жители считают город одним из самых европейских в России, а стало быть – светским и либеральным. Наконец, столица Среднего Урала – промышленный, рабочий город, долгое время развивавшийся по советскому генплану. В итоге пламя свечей будущего храма рискует загореться у самых фитилей пороховой бочки внутренних противоречий общественной жизни Екатеринбурга.
Однако в этой связи нельзя говорить и о какой-то уникальности уральской столицы. Проблемы взаимоотношений религии и светского общества, одних межнациональных диаспор с другими характерны, в общем-то, для всей страны. Почему они так ярко проявляются именно в Екатеринбурге?
Дело в том, что город, обладающий потенциалом неофициальной столицы Евразии, до сих пор находится в кризисе собственной идентичности. На смену дореволюционному уездному центру Пермской губернии и опорному краю индустриального Советского Союза пришла идеологическая пустота. Этот вопрос обсудили участники круглого стола "Екатеринбург: узнать себя в зеркалах? Проблемы идентичности".
Мероприятие прошло на фоне очередной попытки православных увидеть в зеркалах истории лик покойного императора, а именно – так называемого православного фестиваля "Царские дни". Одним из известнейших событий для города стал расстрел царской семьи, который с недавних пор вспоминают ежегодно и пытаются превратить в туристическую особенность Урала. Хотя если другой император из династии Романовых – Пётр I действительно сыграл важную роль в истории Екатеринбурга, то Николай II, в общем-то, оказался здесь во многом случайно в водовороте Гражданской войны.
"Николай Второй и всё, что связано с расстрелом царской семьи, наложилось на екатеринбуржскую мифологию, – говорит кандидат философских наук Георгий Цеплаков. – Она изначально была двойственной, с одной стороны, это промышленное начало, которое здесь было с петровских времён, и с другой – торговое, к 19-му веку оформилось уже очень хорошо. К началу ХХ века были построены театры, купеческие кварталы, была очень красивая в этом смысле художественная жизнь. Это был целостный культурный конклав. Потом, когда произошла революция, случился некоторый раскол".
По его словам, торгово-художественное начало пошло в одну сторону, а у мощного промышленного центра обособилась своя мифология – свердловская. Это то, что стал описывать Бажов – мифологию труда, коллективистского, артельного, совместного начала. И получилось так, что свердловское начало отделилось от художественного, в некотором метафорическом смысле, по мнению Георгия Цеплакова, оно и убило Николая Второго.
"Поэтому получается, что всё художественное, всё историческое завершается Николаем Вторым. Но проблема в том, что связанная с этим мифология ещё не закончена, она продолжает формироваться и нас ждут сюрпризы", – считает он.
Наряду с екатеринбургским и свердловским началом эксперт выделяет ещё одно – уральское, которое характеризует следующим образом: "холод, грубая первобытность, своенравие, свобода и мощь. При этом мифический Урал ничего не дает сам. Его залог – страдательный. Это у него, как правило, берут, и берут силой. И вообще-то, если честно, это не он, а она. Медная гора, неподатливая и твердая порода. Природа, которую решили завоевать".
В итоге в общественном пространстве происходит не только борьба различных групп, но и трёх мифологических начал, считает участник обсуждения.
Эксперт Фонда развития гражданского общества Сергей Новопашин отметил, что жители города склонны к мифололгизации не только Николая Романова: "Среди любителей Шарташа существует мифологема, что древний центр цивилизации был здесь, поклоняются камням. То есть вот этих пластов мифологических много. Здание администрации якобы даже построено как уменьшенная копия Святого Петра в Ватикане. Только фигуры апостолов заменены на рабочих. Сейчас на пергаменте новейшей мифологии хотят написать ещё один сюжет – город бесов. Я вчера зашёл на карту астрогеографии и обнаружил, что это неслучайно – Екатеринбург находится там под знаком весов".
Если же вернуться к вопросам имиджа и позиционирования, то вряд ли кто-то будет отрицать, что Екатеринбургу это необходимо. По мнению Сергея Новопашина, возможно, и не надо ничего придумывать, а брать стихийно созданные мифологемы и оформлять их как бренды.
Директор Института системных коммуникаций Олег Мошкарев сравнил нынешний Екатеринбург с Вавилоном – причём не только в смысле многонациональности, но ещё и из-за того, что здесь "социальный воздух богат примесями, которые соединиться друг с другом не могут".
Эксперты констатировали отсутствие в городе бренд-стратегии, о необходимости которой вспоминают только по случаям, например, в преддверии подготовки к "Экспо-2025". Тогда традиционно привлекаются Бажов и Демидов, но не Шигирский идол, не Городок Чекистов, Грум-Гржимайло или Гумбольдт, поскольку они неизвестны.
Казалось бы, инициатива постройки храма в честь святой Екатерины и есть попытка создать и продвинуть такой бренд. Однако массовые акции протеста ясно показали её ошибочность. Одной из причин этого может быть отсутствие попыток формирования общественного мнения как такового. "Концертами Газманова решит такую проблему решить невозможно", – отметил Олег Мошкарев.
В результате Екатеринбург-2 стал фактически "пустым пространством". "Варианты, которые сегодня предлагаются по заполнению этого пространства, во многом являются механизмами воспроизводства этой пустоты. Вместо пустого предлагается то же самое. И эти пустоты, симулякры, начинают вступать между собой в отрицательные отношения. Люди объединяются на идеях отрицания, а не позитива. В результате и возникает атмосфера, которую назвали "город бесов", – подчеркнул модератор дискуссии политолог Анатолий Гагарин.
Выходит, что пока условный "Екатеринбург-2" как преемник дореволюционного города под покровительством святой Екатерины и советского Свердловска ещё не сформировался, а самые значительные попытки формирования идентичности – храм, "царские дни" или "Ельцин-центр" оказываются безуспешными. Нового Бажова, который создал удачный вариант местной мифологии, работая по заказу партии над собиранием рабочего фольклора, пока нет.
Отчасти такая ситуация может объясняться борьбой различных мифологических начал. С этой точки зрения "Ельцин-центр" имеет комплексный характер.
"С одной стороны в нём есть уральское начало – явное, разрушительное, это видно по памятнику Ельцину, например, который из самоцветов уральских вырастает – если его сзади обойти, у него там медвежьи лапы. И там история подаётся в очень специфическом контексте, агрессивно-жестковатом. Но с другой стороны, в нём есть явное торгово-культурное екатеринбуржское начало. Как правило, два каких-то мифологических начала объединяются против третьего. И в "Ельцин-центре" очень сложно представить себе свердловское начало, его там нет", – считает Георгий Цеплаков.
Музейная составляющая "Ельцин-центра" очень быстро дополнилась торговой, и само заведение фактически стало большим торговым центром. Эксперт обратил внимание, что храмы появляются везде, где есть торговые центры, и, может быть, отнюдь не случайно, что с усилением торговой составляющей "Ельцин-центра" тут же стал вопрос о переносе храма именно туда – сначала Храм-на-воде, а потом, соответственно, Храм-в-Сквере.
Культуролог также обратил внимание на то, что именно свердловскому началу недостаёт брендинга, и в последние десять лет оно последовательно выводилась на периферию: Краснознамённую группу убрали, убрали советские названия, а когда устраняется одно начало – объединяются два других.
Неслучайно в последнее время возникает продвижение образа св. Екатерины, в ходе которого РПЦ подчёркивает, что святая поддерживает горняков и горное дело. По мнению Геннадия Цеплакова, таким образом возвращается этот альянс – столкнувшись с ситуацией борьбы храма и сквера, можно прийти к выводу, что возникают новые объекты продвижения. При этом приходит осознание, что единственно правильный для брендинга и для мифологического сознания альянс – это альянс Свердловска и Екатеринбурга.
Продолжить обсуждение проблем позиционирования города планируется на дискуссионной площадке "Экспертный клуб-Екатеринбург". В перспективе к дискуссиям привлекут представителей власти и бизнеса.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
