Российские войска ударили по району железнодорожной станции в Харьковской области
"О страшный старый мир". Фильм о "новочеркасском расстреле" вышел на экраны
Продюсером выступил олигарх Алишер УсмановМинистерство культуры, олигарх Алишер Усманов и режиссер Андрей Кончаловский, признавшийся недавно в том, что считает Ленина великим политиком, спустя несколько дней после 7 ноября выпустили глубокий, метафорический и в меру лирический фильм, черно-белый формат которого только подчеркивает драматизм и сакральность полотна – про события 1962 года, известные как "новочеркасский расстрел".
Картинка была включена в основную конкурсную программу 77-го Венецианского кинофестиваля и получила специальный приз жюри. Про особый жанр российского "фестивального" кино, который с 90-х экспортирует антисоветизм в промышленных масштабах, наслышаны многие. И вот – опять? О месседже картины и о том, что в ней упущено – читайте в рецензии Накануне.RU.
Героиня фильма "Дорогие товарищи" Людмила Сёмина – партийный работник, в прошлом санитарка на войне, патриот, сталинист, мать "оттепельного" птенца – вольнодумщицы Светки и дочь вернувшегося после амнистии казака-монархиста.
Как видим, конфликт закручен лихо. Отношения в семье являются отражением общества, где назрели неразрешимые противоречия. Действительно, при Хрущеве и его "ползучей революции" страна разделилась на тех, кто искренне недоумевал и возмущался тем, что Сталина вынесли из Мавзолея и "полили грязью", и тех, кто этого давно ждал и понял, что пришло время вытащить из старого сундука мундир с георгиевскими крестами. Была и молодежь, просто поверившая всему, что было сказано на 20 съезде и ожидающая демократии здесь и сейчас. К последним относится дочь героини, она работает на заводе и вместе с другими идет на митинг отстаивать права рабочих.
Завязка фильма – повышение цен на продовольствие, а собственно на мясо, молоко и кефир, что стало следствием неумной политики Хрущева. Людмила (да и не она одна) в частных разговорах восклицает шепотом, мол, при Сталине цены каждый год снижали, а "эти" повышают. Вскользь упоминается непопулярная и необоснованная реформа Хрущева, запрещающая держать домашнее хозяйство для частных нужд.
На "Новочеркасском электровозостроительном заводе" в это же время урезают зарплату на 10%, по городу разносятся слухи о скором голоде, народ скупает спички. После хрущевской амнистии неблагонадежные элементы вернулись из мест не столь отдаленных, и представители власти, приехавшие после начала выступлений, считают это одним из факторов чрезвычайной ситуации.
Людмила выступает перед Микояном с предложением быть жестче и просто всех арестовать. Военные отказываются выдавать боеприпасы солдатам, ведь по Конституции армия не должна стрелять в свой собственный советский народ. Город невидимыми сетями опутывают хрестоматийные люди в штатском, "кровавая гэбня" будет стрелять по невооруженной толпе, честным рабочим, по случайным жертвам под бодрые советские песни, которые звучат из стареньких радиоприемников. Этим режиссер недвусмысленно показывает "лживость и иллюзорность" советского строя.
Героиня же продолжает отчаянно спорить с отцом-казаком на кухне, не собирается защищать дочь-смутьянку, отстаивает Сталина, без которого "мы пропадем", а при нем бы "уже построили коммунизм", и даже вызывает этим сочувствие, говорит о каком-то идеологическом переломе в кино, где генералиссимус до недавнего времени оставался либо фигурой умолчания, либо откровенно средоточием мирового зла и источником страдания всего народа. Но это "доказательство от противного" лишь ловкий режиссерский ход. Одни подумают – "вот зазомбировали", а другие согласятся в рамках "тренда на приватизацию" Сталина, к которому симпатии никак не гаснут почему-то, в этом дискурсе "Сталин - ампиратор". Не можешь победить – присвой?
Кафка, водка и купание "красного коня"
Перед героиней постоянно возникают метафорические животные и даже насекомые. Так, предваряя линию "Люда-мать", она смотрит на собаку, кормящую щенков. После разгона демонстрантов отчаянно ищет дочь в антиутопичном мире, где все подписывают бумаги о неразглашении, тела прячут, увозят и хоронят без надгробий. Волна арестов, кровь не могут отмыть и приказывают заасфальтировать площадь. Пока одни скрываются, другие умирают, третьи слышат "пройдемте со мной", власти решают устроить танцы. На самом же деле был введен комендантский час.
Люда видит на стене жука. Фестивальное жюри понимает прозрачную отсылку. Она – насекомое против системы, беспомощная, как Грегор Замза, мечется в поисках тела своего ребенка в черно-белых облупленных коридорах "кровавого совка". А также, естественно, она должна пройти свою арку характера, чтобы навсегда измениться. Мы понимаем, что это она виновата в смерти дочери – она выступала от имени горкома за жесткие меры, и теперь ей поручено "выразить согласие" как партийному сотруднику перед общим собранием. Речь ее начинается словами "Дорогие товарищи". Но как "герой" драматического повествования, она принимает... Решение (помолившись в туалете).
Мирные погромы?
Что особо интересно, несколько раз подчеркивается, что рабочие завода выдвигали справедливые требования, что они отстаивали свои конституционные права. А самое важное – шли к горкому с портретами Ленина и коммунистическими флагами. И были этой же властью расстреляны – сакраментальное открытие и изюминка для режиссера.
Конечно, никто не вспомнит про то, как в царские времена народ ходил просить справедливости к царю с портретом царя, иконами и хоругвями, отмечает историк, автор сценариев и писатель Александр Колпакиди в беседе с Накануне.RU, а такие случаи были не единичными, самым запомнившемся эпизодом остается расстрел 9 января 1905 года, но разве за фильм про этот расстрел дадут приз на Венецианском фестивале? Или, например, на Урале продолжают бороться за памятник углежогам, расстрелянным царскими властями картечью, но поскольку ни одного фильма про это не снято, мало кто вообще сегодня понимает, что такое "углежоги". А вот "советский тоталитаризм", "застенки", "расстрелы", "общие могилы" вполне вписываются в картину мира, где пожертвовавший Сардинии на борьбу с ковидом полмиллиона евро Алишер Усманов продюсирует "клюкву", напоминая, как опасен социализм, и объясняет почему его нужно избегать.
Зачем это нужно было Кончаловскому – здесь все не так однозначно. Многих поразили его слова о Ленине, режиссер признал в начале лета 2020 года, что хоть его мнение о вожде революции менялось за 70 лет, сейчас он считает его фигурой мирового масштаба, он назвал труд Ленина "Империализм, как высшая стадия капитализма" – грандиозной и пророческой работой.
"Он великий политик. Потому что выжить государству, которое он тогда пытался создать, в тех условиях, в которых он это государство пытался основать, было невероятно сложно. Помимо всего прочего он замечательный политический журналист, политик. Он написал вещи, которые сейчас мне кажутся гораздо более важными, чем тогда, чем когда я их изучал в институте, – сказал Кончаловский на своем ютуб-канале. – Дорогие друзья, мы сейчас переживаем, мы свидетели последней стадии капитализма!"
А в преддверии премьеры фильма Кончаловский давал интервью, в котором признал неизбежность появления новой формы социализма: "Вопрос: могла ли возникнуть эта новая форма социализма в Советском Союзе? Сейчас я могу ответить: да. И если бы не перестройка и наивные мысли Горбачёва и Ельцина, что мы должны обняться с американцами, что они нас полюбят, потому что мы такие хорошие... Это глубочайшее заблуждение! Они нас тогда использовали, как могли, и сейчас продолжают мечтать о том, чтобы мы не существовали".
Как в том анекдоте про еврея в бане, которого попросили либо крестик снять, либо надеть штаны, такие высказывания у многих вызывают недоумение – может быть, творцам и положено самим постоянно находиться в поиске, чтобы создавать фильмы на полемические темы? Историки не раз подчеркивали, что начало конца СССР заложил Хрущев на 20 съезде, может, Кончаловский теперь создает тренд на низложение генсека?
Как бы то ни было, нам хочется сказать напоследок, что любой расстрел, агрессивный разгон протестующих и произвол власти одинаково порицаем и неприемлем, оправдывать преступления никто не собирается. Но у нас просматривается какая-то явная однобокость в представлении истории, отмечает Александр Колпакиди – если в одни времена такие расстрелы были правилом – и эта эпоха сейчас почему-то почитается и восхваляется, то в Новочеркасске – исключением из правил, но советский период всячески очерняется в общественном сознании.
"Много ли фильмов было снято про Кровавое воскресенье? Про Ходынку? Про Ленский расстрел? А ведь там погибло в десятки больше людей, в сотни раз больше людей. Но про них никаких фильмов нет, никаких памятников не поставлено, ни на какой Венецианский фестиваль это не повезут. Можно сравнить Кровавое Воскресенье и новочеркасские события – там люди шли с иконами и хоругвями, просить, никакого насилия не было, когда стали стрелять, убили двоих полицейских, которые шли вместе с людьми. А здесь толпа бесчинствовала, нападала, забирала оружие у солдат и так далее, – рассказывает историк Александр Колпакиди. – То есть небо и земля. Понятно, для чего это делается – налепить грязь. Даже более того скажу, сейчас большинство статей про Ленский расстрел и Кровавое воскресенье заканчивается рассказом про Новочеркасск. Казалось бы, причем тут одно и другое? Чтобы люди не думали, что при царе так было плохо – вот при Советском Союзе так же было плохо, рабочих расстреливали. Но это смешно! Призов за фильм о Кровавом воскресенье никто не получит, не дадут, а здесь Кончаловскому дадут обязательно".
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
