Mash: Бывшему вице-президенту МТС Мишину грозит 10 лет
Образование полно трагедий, но большая часть из них скрыта
Как известно, наука в России страдает от недостатка кадров, высококвалифицированных ученых, престиж ученых предлагают повышать, платить им больше, но проблема не только в этом — она кроется глубже, еще в школе, считает президент РАН Геннадий Красников. В первую очередь он связывает это с начальной школой и со школой в целом. По словам Красникова, количество сдающих ЕГЭ по физике упало в разы за последние несколько лет.
"Даже стали заменять физику информатикой, но это абсолютно разные вещи. Мы считаем, что надо это дело исправлять. Необходимо поднимать значимость точных наук, математики, физики", — заявил академик РБК.
Народный учитель России, профессор кафедры математического анализа РГПУ, член рабочей группы по образованию Совета по правам человека при президенте РФ Сергей Рукшин подтверждает разрушительное влияние ЕГЭ на обеспеченность кадрами. Впрочем, это не единственная проблема образования, большая их часть скрыта от невооруженных глаз, как нижняя часть айсберга. Об этом Сергей Рукшин рассказал в беседе с Накануне.RU.
— Президент РАН высказал несколько тезисов относительно проблем образования, согласны ли вы с высказываниями Геннадия Красникова?
— Конечно, я ознакомился с заявлениями Геннадия Красникова — это мой долг и как помощника руководителя фракции Госдумы по социальным вопросам, отслеживающего проблемы образования, и мой профессиональный интерес как общественного деятеля в области образования, и как члена рабочей группы по образованию Совета по правам человека при президенте РФ. И когда я читал высказывания Красникова, я с ним внутренне спорил, потому что, констатируя факт ухудшения ситуации, к сожалению, академик, будучи замечательным специалистом в своей области и не будучи специалистом в области работы образовательных систем, обратил внимание далеко не на все аспекты проблемы.
— Например, он связывает проблему кадров в российской науке с начальной школой и со школой в целом, в этом Красников прав?
— Что касается начальной школы, с 1 по 4 классы, тут действительно есть проблема, потому что переход педагогических вузов на бакалавриат в 4 года вместо 5 лет обучения, безусловно, сказался на качестве подготовки учителей начальной школы. Но проблема не только в этом — а вообще в уровне среднего образования. Беда в том, что после разделения Министерства образования и науки на три ведомства треглавый дракон, который ведает образованием, плохо приспособлен для того, чтобы действительно заниматься его качеством.
Министерство высшего образования и науки получает те кадры, которые оно обязано взять по итогам обучения в школе и результатам ЕГЭ. Исчез целевой контингент, который стремился именно в этот вуз и на эту специальность. Если раньше человек, который всю школьную жизнь мечтал строить ракету, шел в военно-механический институт целенаправленно, и на собеседовании было понятно, что человека это интересует, то теперь огромный пласт школьников приезжает в крупные города и подает документы в абы какой вуз — лишь бы вырваться из своего маленького застойного городка, в котором нет ни хорошей зарплаты, ни интересной работы. Например, Санкт-Петербург переполнен барменами и официантами с высшим образованием, которые так и поступили — абы куда, получили диплом, а потом оказалось, что этой специальностью они не интересуются, работать по ней не готовы или специалисты такого невысокого уровня подготовки не интересуют работодателя... Так что Минобрнауки не виновато, потому что просто не может подготовить специалистов нужного уровня и в нужном количестве из тех, кто приходит.
Средняя школа находится в странном положении: мы доверяем ей самое святое — обучение, образование и воспитание наших детей, но считаем, что они не имеют права выдавать аттестат. Ни-ни! Эти люди достойны учить, но, оказывается, недостаточно честны и порядочны, чтобы выдать аттестат по итогам обучения в школах. Аттестат выдается только по результатам ЕГЭ, а его проводит Рособрнадзор — эта замечательная инстанция ни за что не отвечает, никого не учит и всех контролирует. И именно вмешательство Рособрнадзора в учебный процесс, и ЕГЭ в частности, — это одна из трагедий нашего образования.
— Почему это трагедия?
— Это просто возмутительно, что Рособрнадзор, ни за что не отвечая, может контролировать и факт выдачи школьных аттестатов, и сами результаты. Более того эти результаты — это вовсе не оценка качества образования, это легко манипулируемая вещь. В этом году произошел совершенно позорный случай — первая часть часть ЕГЭ по математике, состоящая из 12 задач с указанием краткого ответа без решения, которая раньше давала 50-60 баллов, сейчас дает 70 баллов из 100! А на остальные творческие задания, где надо подумать, написать полное подробное решение, приводящие к ответу рассуждения, остается 30 баллов. В этом году были легкие задания и тип заданий не менялся от Дальнего Востока до Москвы. Учителя мне писали с возмущением, что тип заданий был известен, задания были легкие — и что мы в итоге получим? Многолетние старания педагога, который мне писал, научить свои классы ни к чему не привели, потому что "дешевые" баллы за базовую часть дадут огромную часть учеников, у которых только с виду замечательный результат ЕГЭ по математике, но стоят эти баллы очень немного. Поэтому ЕГЭ — это манипулируемый экзамен. Дал вариант полегче — будет и результат получше. Только президент сказал, что надо повышать качество образования по математике — а мы уже и победные реляции подадим!
— А что касается его тезиса о падении в разы количества сдающих ЕГЭ по физике — президент РАН уверен, что нужно поднимать значимость физики, как это сделать?
— Красников прав — у нас действительно все меньше и меньше учеников сдают ЕГЭ, которые нужны для инженерно-конструкторских и технических специальностей, и это тоже обусловленное многими причинами явление, в том числе падением уровня преподавания в школе. Учитель, работающий на 2, а то и 2,5-3 ставки, не может квалифицированно готовиться к урокам, он занят зарабатыванием денег. Зарплата держит их в статусе полунищих людей, у которых настолько низкий социальный статус, что мы уже устали читать о хамстве родителей и учеников, а иногда и побоях, которые они наносят учителям.
При таком социальном положении педагога заставлять школьников или ждать, что они будут внимательно относиться ко всем предметам, тяжело. Поэтому, конечно, академик Красников прав в том, что у нас недостаточно народа, но я могу его утешить — те, кто пришли бы, сдав ЕГЭ, не украсили бы нынешние науки и инженерно-конструкторские, технические специальности, это плохо подготовленные люди, которые вдобавок зачастую не имеют желания работать по той специальности, на которую поступают. Так что он поднял лишь часть проблемы, остальная часть, как 9/10 объема айсберга, остается под водой.
— Что осталось скрыто от глаз?
— Основная проблема — это проблема ЕГЭ как экзамена. Давайте вспомним признанный успешным (и очень печальный для образования в целом) московский эксперимент, когда в 11 классе ученики за первое полугодие быстро, как попало проходят школьную программу, а второе полугодие готовятся только к ЕГЭ. Но ведь цель школы — не подготовка в вуз, цель школы — дать человеку общее образование, в частности общекультурное образование, ученик должен понимать фундаментальное ядро наук и так далее. Поэтому пафос ЕГЭ состоит в том, что он перекорежил всю школу — ЕГЭ низвел школьное образование из самостоятельной ценности к поверхностной подготовке к поступлению в вуз. Поэтому многие школьники говорят учителям, что ваш предмет нам не нужен, а нужны нам русский язык и математика как обязательный ЕГЭ для поступления, остальные предметы учить не будем. ЕГЭ воспитывает недобросовестных школьников и учителей, которые вынуждены это терпеть, а без уважения ученика к учебному предмету и своим педагогам, разумеется, его социальная ответственность при таком порочном воспитании будет достаточно низкой.
ЕГЭ повлиял и на школьный учебный процесс в виде профилизации — дети понимают, какие экзамены им нужны для поступления, очень рано, выбирают профиль иногда в 7-8 классе и совершенно не получают общего среднего образования. Остальному их учат как попало.
Я, например, всю школу собирался быть вовсе не математиком, а врачом, и хотел поступать в военно-медицинскую академию. Я знал, что для этого с меня спросят три предмета — физику, химию и биологию — все это врач должен знать. А сейчас достаточно сдать один ЕГЭ и ты уже формально готов к поступлению в вуз. Так вот многие люди, и я в их числе, призывают вовсе не избавить страну от Единого госэкзамена — он действительно играет определенную позитивную роль, и очень хотелось бы, чтобы мы навсегда забыли о кошмарах ректорских списков, взятках на вступительных экзаменах. Но ЕГЭ нужно отделить от школы! Два раза в Госдуму вносили законопроекты — и вовсе не о запрете или отмене ЕГЭ как экзамена, а об отделении его от школы. Это насущно необходимо!
Кроме того, ЕГЭ разрушает экономику регионов, потому что он, как пылесос, высасывает лучших школьников из регионов в крупные города, и почти никто из них не возвращается к себе на малую родину. А кто будет готовить кадры для региональной экономики? Если выпускник Ленинградского горного института или Московской "Губки" (РГУ нефти и газа (НИУ) имени И.М. Губкина) и вернется к себе на родину, то главным инженером треста — а кто будет работать сменным мастером на буровой или инженером в шахте?
Наконец, ЕГЭ не может быть единым даже как экзамен в вуз, потому что математика и физика для будущего строителя ракет требуется одна, а в институт пищевой промышленности — совершенно другая. А отбирают их по единому варианту. И по совокупности всех этих причин люди, действительно понимающие в образовательных системах, много лет говорят — давайте отделим ЕГЭ от школы, вернемся к самостоятельной ценности среднего образования, а единый экзамен оставим только как вступительные экзамены в вузы. Чтобы школьное образование и воспитание вновь стали системообразующим институтом общества. Может, тогда что-то изменится. Иначе и у учителя нет стимула хорошо преподавать свой предмет, ведь ученики считают их предмет ненужным, а нужным считают, например, обществознание, потому что хотят стать юристами, нотариусами или кем-либо еще.
— А что вместо ЕГЭ должно быть в школах как выпускной экзамен — вернемся к классическому формату?
— Это обсуждаемый вопрос. Для ребенка экзамен не должен быть шоком. Когда я после 8 класса сдавал экзамены по 4-5 предметам, сам факт экзамена стал для меня обычной рутиной, поэтому экзамены за выпускной класс и вступительные экзамены в вуз не были ни нервотрепкой, ни шоком, это естественный процесс контроля. И этот процесс в школе проводили мои учителя, которые знали, чему они меня научили, знали цену не только моему ответу на экзамене, но и цену мне как ученику. Цель экзамена — не втоптать человека в грязь и объяснить, что он мало чего стоит, цель — контролировать эффективность учебного процесса. Годовая контрольная, годовой зачет — тоже экзамены. То есть средства контроля — это инструмент педагога, который, в свою очередь, должен контролировать, как учится класс. Любой внешний контроль — это вещь безответственная, которая мешает тем, кто действительно занимается серьезным обучением.
— А внешним контролем занимается Рособорнадзор, и это тоже проблема?
— Да, его руководитель не имеет никакого опыта строительства успешных образовательных систем, и методы контроля, которые применяет ведомство, разрушают образование. Точно так же разрушает образование ВПР — всероссийские проверочные работы. Независимо от того, какой у тебя учебник и в каком графике проходится материал, эти успешно выполненные работы становятся, как ЕГЭ и ОГЭ, предметом мечтаний директоров и органов управления образованием — написали, сдали, а дальше хоть трава не расти.
А Министерство просвещения, которое несет ответственность за то, как дети научены, своих средств контроля не имеет. Средства контроля учебного процесса надо возвращать Министерству просвещения. Контролировать процесс должен тот, кто учит, а Рособрнадзор должен следить за соблюдением законодательства в области образования и не лезть со своими разрушающими проверками. Иначе ведомство работает только на то, чтобы доказывать свою необходимость.
— Наконец, еще одним тезисом Геннадия Красникова стало то, что непопулярность точных наук связана в том числе с подготовкой преподавателей, отчасти вы об этом рассказали, но ведь проблема не только в подготовке, но и в социальном статусе преподавателей?
— Это действительно проблема — низкий социальный статус, низкие зарплаты и, соответственно, низкое качество работы учителей. Учителя грядущих поколений будут еще хуже, потому что за четыре года бакалавриата, в которые будущему учителю физики насуют русский язык, как будто он его не выучил в школе, историю России, которую он в школе, видимо, тоже не учил, диплом как жанр научной речи и многие другие предметы — все это крадет время от родной физики, которую он должен учить. В учительские специальности нужно возвращать специалитет, полноценную пятилетнюю подготовку, в частности для преподавателей точных и естественных наук и учителей начальной школы. Именно она закладывает фундамент успешного освоения предметов средней школы. Воспитывает патриотизм, добросовестность и ответственность за своё дело, которые успешно фальсифицированы ЕГЭ.
Еще одна проблема совсем анекдотична. У нас на факультете есть две специальности — педагогическая и прикладная математика и информатика. Я спрашиваю у студентов на прикладной математике — а кем вы хотите быть, когда получите диплом? Многие отвечают — учителями. Но почему бы им тогда не пойти на специальность учителя математики? Они отвечают вполне разумно — потому что на учительскую специальность нужно сдавать обществознание. Простите, а почему именно обществознание и его баллы должны быть определяющими, станет человек учителем физики, химии, математики, биологии или не станет? Какое отношение обществознание к этому имеет? В старые-добрые времена учителя математики сдавали две математики — устную и письменную, русский язык и физику. Учителя физики сдавали две математики, физику и русский язык. Так вот очень многие, кто хотели бы быть учителями, идут на другие специальности, потому что сдавать экзамен по обществознанию никто не хочет. Более того, давайте скажем честно: обществознание — это не наука, это чисто учебный предмет.
Многие учителя жалуются и на то, что их зарплата не позволяет покупать книжки по своей специальности, потому что иначе их собственному ребенку показывать фрукты придется на картинках, а не в холодильнике. И анекдотичная шутка, что "учитель работает на две ставки, потому что на одну есть нечего, а на три уже некогда", стала былью. И если накануне Года учителя и наставника зарплаты и повысили, ввели надбавки, то сделали это почему-то для врачей, фельдшеров и медсестер, а вовсе не для учителей. И педагогическое сообщество, мягко говоря, без восторгов приняло это.
Но ни только зарплатами, ни улучшенной подготовкой учителей проблему не решить — ее надо решать в комплексе, начиная с разрушительного контроля ЕГЭ, наносящего непоправимый ущерб образованию и науке в стране.
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
