Владимир Шарпатов: Я бы очень хотел повстречаться с нашим "кандагарским" Ил-76 : Аналитика Накануне.RU

Владимир Шарпатов: Я бы очень хотел повстречаться с нашим "кандагарским" Ил-76

15 февраля этого года исполнится 21 год с окончания вывода советских войск из Афганистана. В канун этой даты на российские экраны вышел фильм также связанный с Афганистаном, но события в нем развиваются уже в не столь далеком 95-ом – "Кандагар". С прототипом главного героя – командиром захваченного в августе 1995 года Ил-76, героем России Владимиром Шарпатовым Накануне.RU поговорило о достоверности фильма, о нынешней ситуации в Афганистане, о несправедливо забытых ветеранах гражданской и военной авиации, о будущем российского авиапрома, а также о том, какую очень дорогую вещь, возможно, до сих пор скрывает обшивка того самого Ил-76, который теперь состоит на службе одной из уральских авиакомпаний.

Предистория. 2 августа 1995 года около 10 часов утра. Экипаж ИЛ-76 выполнял обычный рейс. На подлете к Кандагару на высоте около 8200 метров командир услышал в наушниках команду посадить самолет. Приказ подкреплялся "соседством" в воздухе МиГ-21 с афганскими опознавательными знаками, снабженным четырьмя ракетами. Экипаж казанской фирмы "Аэростан" выполнял работу в рамках контракта. На борту разрешенный и оформленный груз. Но иного выхода, кроме как приземлиться у наших летчиков не было. Их "приземление" длилось целый год и 13 дней. Их допрашивали многие знаменитые сегодня талибские лидеры, в том числе и мулла Омар. Они бежали. Они прилетели домой. Об этом фильм. Об этом мы и спрашивали командира того самого ИЛ-76.

Вопрос: Владимир Ильич, как Вам фильм "Кандагар"? Насколько достоверен, что понравилось, что - не очень?

Владимир Шарпатов: С первого раза я не смог до конца посмотреть фильм, где-то с середины ушел.

Тяжело было, нахлынули воспоминания. Когда видишь то, о чем рассказывал, о чем написано в дневниках...

Но должен сказать, что авторы постарались все, что было в действительности, "сжать" и показать за час и сорок минут экранного времени. Целый год и 13 дней. А это довольно сложная задача. Они многое смогли сделать, но изобразили, конечно, по-своему. Нужна была художественность, поэтому присутствует и некоторый вымысел, но это их право.

Мне не понравились только два момента. Во-первых, ненормативная лексика в начале фильма. Начинается кино с таких слов, которые я в жизни очень редко употребляю, они просто для интеллигентного человека неприятны. А ведь фильм будут смотреть и дети. У нас и так с экранов телевизионных много льется ненормативной лексики. Откуда у нас такая невоспитанная молодежь? А вот именно оттуда, ведь дети как губка все воспринимают и впитывают. В разговоре с Кавуном (режиссер фильма – прим. Накануне.RU), когда он мне позвонил в день премьеры четвертого числа, я сказал об этом. Он же настаивает на том, что это, наоборот, осовременивает ситуацию, считает, что это удачный ход. В данном вопросе мы с ним не могли прийти к общему мнению.

Во-вторых, мне не понравилось, что в фильме груз - ящики с патронами для автоматов называется гуманитарным. Как раз-таки он антигуманитарное назначение имел. Из чего авторы исходили – я не знаю. Мне кажется, это не к месту абсолютно. Груз был совершенно законный, перевозился по соглашению правительств Афганистана и Албании. По всем нормам и правилам гражданской авиации мы его перевозили. У зрителей это вызывает недоумение и даже смех. Но это, опять же, решение авторов сценария.

Особенно тяжело, конечно, было смотреть момент побега. Хотя побег был в реальности в более сложных условиях, чем в фильме. Мы летели на малой высоте. Я вел корабль на 50 метрах над барханами, мы чуть не попали в песчаный смерч. Они часто бывают над этой пустыней. За нами взлетел истребитель. Догнал. Вызывал нас на связь. Да и процесс разоружения автоматчиков в самолете происходил сложнее. Сам самолет "вступил с нами в заговор", начал барахлить. В общем, все было гораздо серьезнее. Но, тем не менее, сам побег в "Кандагаре" показан хорошо. Трогательно. Многие из моих родственников, друзей, что были в зрительном зале, плакали.

Удачна и киноистория с фотоальбомом (в фильме талибы надругались над семейным фотоальбомом командира угнанного самолета – прим. Накануне.RU). Хотя на самом-то деле с фотоальбомом по-другому дело было. У меня действиетльно был альбом с фотографиями родных, а еще там были фото албанских офицеров и другие снимки. Я не хотел, чтобы они попали в руки талибов. После посадки спрятал его за обшивку самолета, а через год, когда мы сбежали, так и не смог найти. Может быть, талибы его нашли, поскольку они забрали груз. К самолету у них был доступ. Надеюсь, когда самолет пойдет на ремонт, обшивку обдерут, будут клеить новую, и – вдруг – альбом найдется!...

Вопрос: А игра Александра Балуева, прототипом героя которого Вы и были, Вам понравилась?

Владимир Шарпатов: Артисты все замечательные, и играли очень хорошо, никого не могу ни в чем упрекнуть. Единственное, что я могу сказать, и что, кстати сказал и Кавуну, мой характер изображен более простым, что ли. Я ведь по жизни боец, а тут меня "смягчили".

Вопрос: Вы следите за событиями, которые сейчас происходят в Афганистане? Что думаете по поводу американского присутствия?

Владимир Шарпатов: Сегодняшнее состояние Афганистана мне понятно. Еще когда был Советский Союз, "холодная война", нас с запада "подпирало" НАТО, с юга к границам СССР американцы заходили через Иран, который, кстати, до исламской революции они вооружали. С третьей стороны – Турция. Американцы хотели к нам приблизиться и со стороны, как говорят журналисты, "южного подбрюшья", Афганистана. Я думаю, именно поэтому тогдашнее руководство страны хотело обезопасить себя в южном направлении, вводя туда войска.

А теперь, смотрите. Ушли наши - американцы заняли место. Ну, и кому от этого стало лучше? Кстати, мне сами афганцы говорили, когда я летал и до плена, и в плену рассказывали, что, когда в Афгане были наши войска, они жили лучше. Талибы – фанатики религиозные, они тянут страну в пещерный век.

Я бы вооще хотел сказать о солдатах, которые воевали в Афганистане. Сегодня многие с подачи Новодворской, Немцова и прочих, коих я отношу к "пятой колонне", и которые только вред наносят России, считают, что эта война была ненужной. Это не так!

Но во время Великой Отечественной войны наши солдаты знали, что впереди – враг, а позади – тыл, поддержка. А возьмите войну в Афганистане или Чечне – это же партизанская война, война "из-за угла", когда на наших солдат нападали не только спереди, но и со всех сторон, тыла не было надежного! Ребятам досталось очень сильно. При этом они не сами пошли туда, они выполняли приказ. А, вернувшись с войны, получили непонимание. У них и льгот почти нет, хотя защищали интересы государства. Скоро будет юбилей Победы в Великой Отечественной войне, и я бы хотел, чтобы случилась какая-то хотя бы символическая передача "эстафеты" от старшего поколения – ветеранов ВОВ – участникам войны в Афганистане и в Чечне, а теперь еще и в Южной Осетии. Именно эти ребята должны заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи и населения в целом.

Вопрос: А про самолет - тот самый, расскажите. Ведь наверняка его можно назвать еще одним членом экипажа….

Владимир Шарпатов: Вы знаете, у нас, у летчиков особое отношение к самолету. Это действительно член экипажа. У военных летчиков есть такой обычай. Когда готовятся к полету, подходят к самолету и отдают ему честь.

Помню в Сургуте был один дежурный по перрону из бывших военных. Прилетишь, бывает, в Сургут, заруливаешь на стоянку, он показывает знаками - все нормально, можно выключить двигатели, а потом отдает честь. Было так приятно видеть такое отношение!

А когда я закончил летное училище и приехал в Тюмень работать, увидел самолеты старые, которые готовились к списанию – Ли-2, Ан-2. Стояли как будто понурые, уже и крылья у них были обрезанные, и шасси. Я даже стихотворение тогда написал:

"Мне жаль живые самолеты, вон те, которые вчера
Равняли небо по капоту, трудясь с утра и до утра..."

Мне было жалко их как людей. Сложно было представить, что сейчас корабль, который был тебе как лучший друг, служил верно и честно, поломают и порежут. Конечно,особенно грустно стало, когда начали резать самолеты Ил-76. Или вот, например, как произошло с вертолетами Ми-26. После двух лет консервации их положено было отправить на ремонт, а ремонт стоит чуть ли не дороже нового вертолета. И их тоже начали резать.

Еще была очень обидная история. Когда у нас в Тюмени умер летчик – участник Великой Отечественной войны Павел Прокопьевич Быструшкин. На похоронах я предложил назвать один из самолетов в его честь. Меня поддержали и его имя присвоили самолету Ту-134, который пришел к нам из Минска только-только после ремонта. И в первый свой полет обновленный борт пошел уже с именем Быструшкина. Я даже фотографию его хорошую нашел, чтобы в салоне поместить. Чтоб пассажиры видели, чье имя носит самолет. Павел Прокопьевич во время войны буксировал планеры в тыл, к партизанам. Одиночный-то полет через линию фронта опасен, а тут еще он тащит с собой тяжелый, маломаневренный планер, груженный техникой или с десантом. Так вот, самолет пролетал год. Потом "Тюменские авиалинии" обанкротились. Еще год этот ТУ-134 простоял без полетов, а затем приехали новые хозяева и практически новый самолет порезали на металлолом. Как мне рассказывал один из инженеров, который все это видел, оборудование с самолета перепродали, поставили что-то на иномарки, а "разделка" самолета стоила чуть-чуть дешевле, чем сам металлолом. Это была вторая смерть Павла Быструшкина. Обидно.

Что же касается самолета, на котором мы летали в Афганистан, и который вместе с нами попал в плен, то я его не видел с тех пор, как меня уволили с предприятия в Казани. Теперь вот он очутился здесь, на Урале. И я бы очень хотел повстречаться. Кстати, мои знакомые из Екатеринбурга, работающие в компании, которой этот самолет сейчас принадлежит, рассказывали, что он даже в Кандагар опять летал.

Вопрос: У Вас в планах нет написания книги воспоминаний?

Владимир Шарпатов: Меня давно на это подбивают мои друзья и родственники. Но я все боюсь, что, не хватит таланта и времени. У меня уже жена жалуется, мол, "ты семье не принадлежишь, так занят". Тот же фильм сколько сил отнял.

Буду, конечно же, пытаться, но не знаю, получится ли. Есть и другая сторона. Много лет досаждают всевозможные домыслы, в том числе и журналистов. Сейчас ведь все пытаются опошлить – и Гастелло, и Зою Космодемьянскую, и даже Матросова, и до живых добрались. Но ведь у нас-то можно же спросить – как было на самом деле? Доходит до того, что я, оказывается, и самолетом-то не управлял! Поэтому и хочется рассказать всю правду. А с другой стороны надо писать о всех членах экипажа, кто какие поступки совершал, и это, наверное, в каких-то моментах может быть неприятно их родственникам и знакомым.

Вопрос: Каким Вы видите будущее российского авиастроения и гражданской авиации?

Владимир Шарпатов: Сейчас много разговоров об этом, но дело почти не движется.

Возьмите тот же Ту-204. Ведь он так и не стал массовым самолетом. Зато летает дешевое американское барахло. Военных самолетов большинство идет за границу, в наши Вооруженные силы поступают единицы. А как этими единицами охранять огромную территорию страны? Про "Суперджет" много говорят, но я боюсь, что с ним повторится та же история, что и с Ту-204, хотя на "Джете" вроде бы и оборудование, и двигатели хорошие будут.

Для меня это все удивительно – мы имеем самые лучшие в мире ракеты, спутники, космические корабли, а с гражданской авиацией никак не получается. Просто, наверное, отсутствует должное внимание. Особенно мне обидно за ветеранов гражданской авиации, ведь в постперестроечные времена большинство из них было "выброшено за борт" с мизерной пенсией. Они сейчас совершенно не востребованы, большинство работает охранниками. Та же Тюменская область никогда бы без авиации не освоила нефть и газ, авиация стала технологическим звеном в этом освоении. Во многих городах нефтяников нет-нет да промелькнет силуэт вертолета! А сейчас про летчиков даже не вспоминают, нет и своего ветеранского совета...Трудно нашей авиации...

Биографическая справка: Владимир Ильич Шарпатов родился 21 марта 1940 года в поселке Красногорский Звениговского района Марийской АССР. Окончил Казанский авиационный институт, Краснокутское летное училище Гражданской авиации в Саратовской области и Академию гражданской авиации в Ленинграде. Отслужил в авиации 42 года, налетал 16 500 часов, ушел на пенсию в звании майора военно-транспортной авиации. В настоящее время активный участник в 16 общественных организациях.

Полную версию интервью читайте в одном из ближайших номеров журнала "Глава семьи".

ПН	ВТ	СР	ЧТ	ПТ	СБ	ВС

ПН	ВТ	СР	ЧТ	ПТ	СБ	ВС

ПН	ВТ	СР	ЧТ	ПТ	СБ	ВС

Главное сейчас

Новости все материалы

Больше новостей

Архив материалов

Аналитика все материалы