ВСУ могли нанести удар по Таганрогу новыми ракетами-дронами "Паляница"
Элиты и контрэлиты могут оздоровить только высокие социальные температуры
Сергей Черняховский о праве на блоки в условиях "поликарликовой многопартийности"Само по себе право на создание блока – естественно. И в условиях неограниченной поликарликовой многопартийности возможность создания блоков способна ее умерить. Вообще, если объективно, она более выгодна сейчас новым малым партиям. Но для строительства политической системы России в нынешних условиях она будет еще одним негативным фактором. Дело в том, что в России так и не сложилась нормальная партийная система с сильными влиятельными партиями, и не сложилась, в первую очередь, потому, что сами партии и лидеры партий оказались не способными на реальную партийную работу. Они все, возникнув в 90-е годы, были нацелены на виртуальное существование, а что, как, каким образом они могли при этом собрать, как на выборах, так и в плане личного состава, уже зависело даже и не от них.
Реальной партийной работой никто из них не занимался. В каком-то плане, как это ни парадоксально, ближе всех из всех партий к этому оказалась "Единая Россия", потому что она чем-то своеобразным, но занимается, на разных уровнях пытается держать все под контролем, но она не партия, потому что она не борется за власть, не принимает решений, не имеет идеологии и т.д.
Остальные партии – это позирование на публичной сцене. Ситуация, когда для партии стали требовать 50 тыс. членов, неразумна и неправильна, в этом был один существенный плюс – это могло заставить людей действительно создавать реальную партию. Для реальной партии не нужно 50 тыс. членов, но если у тебя есть реальная партия, то такое количество подписей собрать можно при эффективной работе и составом в три раза меньше необходимого.
Этим не воспользовались ни зарегистрированные партии, имеющие такой объем, не пытались создать реальную сильную партию те, кто оказался за рамками семи зарегистрированных партий. Когда создали систему этой поликарликовой многопартийности – это был конечный удар, не позволяющий качественно строить настоящие партии, потому что каждая группа может назвать себя партией, идти на выборы и с кем-то объединяться. И это было, в то же время, наиболее выгодно для партии власти, потому что все оппозиционные голоса были подвергнуты бесконечному дроблению. Сейчас, когда предлагают создавать блоки, с одной стороны – это нормально и правильно, это позволит выходить на выборы объединившимся партийным группам и в меньшей степени распылять голоса. С другой стороны, это опять будет позволять объединившимся партийным руководителям реальной партийной работой не заниматься. Заниматься чем-то средним между имитацией партийной деятельности и самопозированием, к выборам объединяться в блоки, на выборах получать доступ в парламент, и при этом оставаться "не партией".
Это, может быть, окажется немного невыгодно партии власти. Однако, на самом деле, все это приведет не к парламенту, как к реальному месту, где идет борьба, идет обсуждение, а к такому парламенту, где все ругаются друг с другом, решения принимаются в зависимости от ситуативного расклада голосов. А в большинстве будет все равно "Единая Россия", которая в этом случае будет просто умело группироваться по одним вопросам с одними группами, по другим вопросам с другими группами. В общем, как создание поликарликовости, так и позволение в условиях поликарликовости успешно действовать на выборах будет мешать складываться реальной партийной системе. Возможно, оппозиционные партии будут иметь место в парламенте, но оппозиционная партия, имеющая место в парламенте, но не имеющая реальной поддержки в обществе, не представляющая само гражданское общество, всегда превращается во что-то клоунское.
У нас есть несколько основных секторов электоральных предпочтений: коммунисты и социалисты, патриоты, националисты и консерваторы, все по классике. "Единая Россия" действует на целом ряде этих полей, а по существу, практически на всех, при этом, на правах наиболее крупной силы что-то отбирает. Из оставшегося коммунистическое поле монополизировала КПРФ, что-то в этом же пространстве имеет "Справедливая Россия". Ни националистические, ни либеральные группы создать силу, которая могла бы представлять их в парламенте, пока не сумели. В рамках блоков, может быть, они это создадут. Но проблема заключается в том, что вот такое формальное облегчение их существования не усилит их позиции в обществе.
Пребывание в парламенте ради пребывания в парламенте когда-то имело смысл, например, в начале прошлого века, когда фракция большевиков из четырех-шести человек имела возможность держать себя в фокусе внимания всего общественного мнения и, так или иначе, держать в напряжении всю страну своей парламентской деятельностью. Все отчеты о заседаниях и выступлениях публиковались, и не было того потока информации, в котором это могло бы потеряться. Сейчас, если "Российская газета" станет публиковать протоколы заседаний Государственной думы, никто их не будет особо читать. В море информации они не привлекут к себе внимания. Для политической карьеры это что-то будет давать. Они будут попадать в парламент и делиться на две группы: те, которые маргинализируются и будут оттуда выброшены со временем, но с соответствующей пенсией, и те, которые, так или иначе, войдут во власть.
Если подходить разумно, нужно было бы сделать по-другому: регистрацию партий с 15 тыс. членов при праве объединяться в блоки. Вот тогда действительно, даже для того, чтобы объединиться в блоки, надо было бы это право заслужить. В этом случае те кто, объединившись в блоки, прошел в парламент, имел бы за собой партийную силу, потому что при численности российского населения 15 тыс. человек – это достаточно, чтобы эффективно действовать. Это даже на данных социологии можно обосновать: 1 человек на 10 тыс. населения.
Что касается того, может ли нынешняя оппозиция повторить в следующем электоральном цикле успех "Единства" в 1999 году, то Гегель в свое время писал, что даже турецкий султан может стать римским Папой, если примет христианство, пострижется в монастырь, станет делать карьеру в церковной иерархии, станет кардиналом и будет избран. Возможно очень многое, но для этого нужны не только объективные условия, а нужно еще наличие полноценного "субъективного материала". Проблема следующая: в силу ряда причин наш политический класс к целенаправленной организационно-политической работе практически не способен, значительно меньше способна к этому и бюрократия. С другой стороны, в силу своего существования и своего постоянного мельтешения в общественном сознании, он выполняет очень полезную для власти функцию. Никто сюда идти не хочет, заниматься этим не хочет, потому что это превращено в клоунаду. Отсюда - старый состав неспособен, и запроса на то, чтобы идти и что-то создавать, нет. Даже то, что мы видели прошлой осенью, как бы мы к этому ни относились в общем векторе их значимости, переходило в театральное действие. Политический процесс театрализован.
То, почему не сложилась традиция настоящего партийного строительства – это большой теоретический вопрос. Дело в том, что ситуация конца 80-х и, особенно, 90-х годов позволяла существовать исключительно в виртуальном пространстве и на этом в некоторых случаях достаточно удачно можно было кем-то становиться. Депутаты, которые были избраны в 1989-90-х годах во время первых альтернативных выборов, в большинстве своем были достаточно активными, но были позерами и скандалистами. Это просто было время общественной истерики, и те, кто умел играть истерику лучше, те и проходили. Потом оказалось, что нет ни КПСС, ни демократической России по факту, многие из тех лидеров стали создавать собственные партии, и все это было отсеяно ситуацией 1993-года, когда стало ясно, что в парламент проходят немного по другим законам, для этого недостаточно просто "светиться" на телевидении.
Но в целом, вся политическая борьба, политическая полемика была большей частью сведена к публичности: телевизор и СМИ. Были еще те, у кого получалась организация митингов, которые подчас имели смысл только в той степени, в которой их показывали СМИ. В итоге возникла ситуация, когда эта увлеченность позировать и легкость существования в политическом пространстве выводила на поверхность людей позирующих и приучала к позированию. Ведь это тяжело – одеть спецовку, пойти на завод и создавать там партийную ячейку – это даже для коммунистов тяжело было, а для других тем более. Лучше выйти на площадь – флагом помахал, покричал "кого-то долой" и пошел домой спокойно, еще и по телевизору показали. Публичность политической борьбы привела к ее виртуальности и ее формальному облегчению.
А в последующем оказалось, что когда такая легкость исчезла и могла бы простимулировать тем самым реальную работу в структурах гражданского общества, те люди, которые уже были выявлены, они этим заниматься не хотели как потому, что считали себя выше этого, так и потому, что не умели и боялись. В итоге нынешний политический класс к работе не способен, а стремление войти в его состав убивается самим его клоунским существованием. У нас дефектны элиты и контрэлиты. Ситуация в этом отношении трагична, потому что оздоровить что одну, что другую могут только высокие социальные температуры, когда придется думать не о позировании, а о том, ради чего надо напрягаться и чем-то жертвовать, то есть гражданская война, которой, естественно, никто не хочет заниматься. Это как в ситуации, когда ты тонешь в болоте, а чтобы из болота выбраться, надо пробежать через горящий лес. В болоте вроде сидеть еще можно, а в лес бежать никому не хочется.
Политолог Сергей Черняховский для Накануне.RU
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
