Китай входит в очень сложную фазу реформ : Аналитика Накануне.RU

Китай входит в очень сложную фазу реформ

Владимир Портяков о политической ситуации в Поднебесной накануне 18-го Всекитайского съезда КПК

На этой неделе Ван Лицзюну, возглавлявшему до весны полицию крупнейшего на планете города Чунцина и бывшему правой рукой руководителя чунцинской парторганизации Бо Силая, вынесли приговор. Ему сохранили жизнь, но дали длительный тюремный срок - 15 лет. В случае с возбуждением дела в отношении Ван Лицзюня, возможно, имело место желание китайского руководства отвести внимание от некой идейно-политической подоплеки в связи со смещением Бо Силая. Очень трудно наверняка утверждать, что в данном случае имеют место чисто политические мотивы. Вполне возможно, что это и не так. Но это, тем не менее, не отменяет другого факта, того, что Бо Силаю, который стремился усилить свои позиции, отнюдь не было гарантировано место в постоянном комитете в Политбюро. На это место есть вполне реальные претенденты, например Ван Ян, секретарь парткома Гуандуна. Стоит напомнить, что 18-й Всекитайский съезд КПК планировался на октябрь, но пока время его проведения так и не определено.

Чем был неугоден Бо Силай

Бо Силай хотел усилить свои позиции и поэтому позиционировал себя несколько иначе, чем остальное центральное руководство Китая. Об этом говорили, активно обсуждали, писали доклады. Например, французские китаеведы писали о двух возможных моделях развития Китая в последние годы: модель гуандунская, больше связанная с ориентацией на внешние рынки, на реформы, и модель чунцинская, которая больше уделяла внимания социальным проблемам, более справедливому распределению доходов и, не в последнюю очередь, борьбе с коррупцией.

Бо Силай прославился на посту секретаря парткома Чунцина, в основном, двумя инициативами. Первая – он провел серьезную чистку рядов полиции под предлогом (а, может быть, и не только под предлогом, а по причине) наличия коррупционных элементов. Это было довольно громкое дело, получившее большой резонанс, а Бо Силай приобрел реноме человека, который борется за справедливость, не боится бросать вызов коррупционерам на высоком уровне. Вторая инициатива – это так называемые "революционные песни". Он использовал повод, который ему дала кампания по раскрутке так называемого "красного туризма" в Китае, то есть посещение мест революционной славы. Чунцин в этом смысле был очень подходящим местом, когда здесь было правительство Чай Канши, во время войны и сразу после нее здесь проходили переговоры Гоминьдана и компартии Китая, было представительство КПК, тут существовал и до сих пор есть музей "Хунъяньцунь", около которого сейчас построены грандиозные здания. Ну и как-то получила признание его кампания петь "красные" песни, в том числе, туда попали и некоторые песни культурной революции. Надо полагать, они популярны не столько по идеологическим мотивам, сколько просто потому, что целое поколение людей на них выросло, люди любят песни своей молодости.

В любом случае, его политика стала приобретать несколько более левый оттенок, чем политика руководства страны. До поры до времени это терпели, но когда стало понятно, что в обществе линия Бо Силая находит определенный отклик и его начинают воспринимать как сторонника большей социальной справедливости, то руководство страны, и в первую очередь, видимо, премьер Вэнь Цзябао стали предпринимать шаги по устранению Бо Силая с политической арены, потому что он реально бросал вызов официальному курсу компартии Китая, которым остается курс на модернизацию, реформы и открытость. Особенно тут важно подчеркнуть компонент реформы, поскольку многие считают, что реформы в Китае почти остановились. Это не совсем так, они идут, хоть и меньшими темпами, и это не афишируется так, как раньше.

Реформа вступила в сложную, трудную фазу преобразований в социальной сфере. Делается тут немало, это путь долгий и трудный, плюс, конечно, нужно принять во внимание то обстоятельство, что в китайском обществе, все-таки, произошло серьезное имущественное расслоение по доходам. Уже лет восемь обещают подготовить проект реформы системы распределения, но пока еще его миру не предъявили. А Бо Силай стал неким символом более социально-ориентированного курса, плюс, с его стороны был вызов руководству страны.

"Принцы", комсомольцы и националисты

Можно говорить, что в Китае идет борьба между кланами или идеологиями, но, по всей видимости, немного есть того, и немного есть другого. Бо Силай формально принадлежал к клану так называемых "принцев", то есть детей бывших высокопоставленных руководителей партии и страны. Его отец Бо Ибо – очень известный человек, он входил в "восьмерку бессмертных" – это ветераны революционного движения, которые дожили до весьма почтенных лет, и можно сказать, что до самой своей кончины он оказывал определенное влияние на высший эшелон руководства. Это, конечно, один из секретов успешной карьеры Бо Силая, но он и сам был очень активным человеком, он, скорее, прославился на реформаторской ниве. Очень активно он работал на посту мэра Даляня, потом – губернатора и секретаря парткома провинции Ляомин и длительное время, уже при Ху Цзиньтао, на посту министра коммерции. Поэтому считать, что он против реформ, наверное, не стоит, это не совсем так.

Но он действительно искал пути по усилению своих позиций, и это привело к появлению известных разногласий в политической линии. Сама по себе группа "принцев" не очень сплоченная. Они, все-таки, сами по себе единой группы по существу не составляют. Их объединяют вместе для удобства анализа. В отличие от них, существует реальная альтернативная группа, группа "комсомольцев", где члены друг друга поддерживают, которые сейчас абсолютно доминируют. Так что говорить о борьбе едва ли возможно. Элемент небольшой, может быть, и есть, есть и элемент противоборства если не идеологий, то разного видения дальнейших путей развития страны. Это, конечно, свою роль сыграло в тех событиях, которые имели место.

Помимо этого, можно сказать, что в Китае за последние годы, несомненно, вырос национализм. Это произошло за счет двух факторов, прежде всего. Первый фактор: реальные экономические успехи Китая. Страна при Ху Цзиньтао, с 2002 года, когда он стал генеральным секретарем КПК, при всех возможных оговорках, совершила "большой скачок", при том удачный. Если просто сопоставить объемы производства важнейших видов продукции – это действительно гигантский скачок. Китай был на пятом месте по ВВП в 2002 году, а в 2010 году он опередил Японию и вышел на второе место. У него было 13% от ВВП США по текущему курсу, сейчас это уже около половины, и есть прогнозы, что Китай может догнать США уже в 2018 году. По внешней торговле еще более динамичный рост был, он стал крупнейшим мировым экспортером, второе место по объему импорта и по объему внешней торговли в целом. По доле в мировой перерабатывающей промышленности Китай уже обошел США.

Китай стал гигантской машиной, это такая экономика, с которой все считаются. И, конечно, стали предприниматься попытки конвертировать эти экономические успехи в политическое влияние на мировой арене. Китай стал заявлять о своих претензиях на больший вес в мировой политике, он стал реально участвовать в глобальном управлении, существенно выросла доля его голосов во Всемирном банке и в Международном валютном фонде. Активную позицию он занимает на саммитах G20, появилась тема интернационализации юаня, и пусть это дело не самое близкое, но это уже реально в повестке дня, юань активно используется в приграничной торговле.

Рост экономики Китая в 2002-2010 годах (кликните для увеличения)

Второй фактор: распространение интернета, за счет чего голос тех, кто действовал в этом направлении в начале 2000-х годов, резко усилился. Их книги стояли на полках в магазинах, но широкой популярности они не имели. А когда они стали публиковаться в интернете, сразу появились огромные тиражи, большая аудитория. Даже достаточно крайние националистические взгляды получили инструменты своего распространения и популяризации. Ну и общий настрой общества стал меняться.

Китайское руководство, в определенном смысле, не является националистическим, 20 лет Китай позиционировал себя как страна, проводящая политику партнерства, добрососедства, огромные усилия были потрачены, многое было сделано, Китай почти всех убедил в исключительно мирном характере своего развития. Он стал большим, он попал, как некоторые говорят, в "лигу богатых и сильных", слишком быстро для себя, слишком быстро для других. Идет период адаптации, он достаточно сложный. Не Китай начинал конфликты последних лет, но был вынужден на них реагировать. Была сформулирована доктрина основных интересов страны, которая включает в себя, помимо всего прочего, защиту территориальной целостности и национального суверенитета. Поэтому всякие вопросы, связанные с территориальным разграничением, те старые нерешенные споры вызывают особенно сильную реакцию в обществе. И, что очень важно, если раньше китайское руководство это давление со стороны интернет-сообщества могло игнорировать, то теперь оно его вынуждено учитывать.

Неожиданностью оказалось обострение отношений с Японией накануне съезда, хотя первый раунд этого процесса начался ровно два года назад. В сентябре 2010 года уже было нечто подобное, но там все проходило в меньших масштабах – тогда был арест китайских рыбаков, китайского капитана. Но, в общем, удалось сравнительно малыми силами, практически безболезненно урегулировать. Новое качество ситуации в том, что с той же Японией существует огромная экономическая взаимозависимость и они нужны друг другу. В общем, как-то всегда после политических трений удавалось экономическими мерами компенсировать разного рода напряженность. А в этот раз Китай даже пошел на определенный экономический ущерб, чтобы показать, что он суверенитетом не торгует.

Однако вряд ли в данном случае речь идет об угрозе прихода к власти националистов. На какое-то время все китайское общество становится более националистичным, но, в какой-то мере, китайское руководство это использует, чтобы отвлечь внимание от той социальной напряженности, которая реально имеет место в стране, использует для консолидации всех политических сил на патриотических началах. Думаю, что сейчас действительно будет очень важно посмотреть, что будет говориться на съезде, в отчетном докладе, прежде всего, какой курс предложат на будущее. Да и реакция международная такова, что в сложной ситуации оказалось сейчас китайское руководство: отказаться от сказанного уже сложно. Были попытки скорректировать внешнюю политику с конца 2010 года, подтвердить абсолютно мирный характер развития Китая, отсутствие скрытой повестки, но не все получилось. Поэтому есть некая развилка: возобладает ли в съездовских документах это направление на подтверждение твердой, ясной политики добрососедства, партнерства, либо будут какие-то иные нотки.

Китай уже вызвал джинна из бутылки в виде возвращения США в Азию, которое серьезно ограничивает свободу внешнеполитического маневра Китая. Однако, судя по некоторым признакам, возврата к какой-то абсолютно мягкотелой политике, какого-то покаяния нам ждать нельзя, для этого и особых оснований нет. Речь идет о том, какие интересы, какие формы борьбы за свои интересы Китай использует. Недаром некоторые западные синологи называют политику Китая последних лет "abrasive" – грубая, жесткая. То, что свои коренные интересы будет отстаивать любое руководство, в этом сомнений нет. Вопросы больше о формах и методах. Эпизоды этого года – это только эпизоды. Китай очень далеко за рамки не вышел, хотя, конечно, демонстрации – это не совсем подобающая вещь, особенно с угрозой для зарубежных представителей. Ни к чему хорошему это не ведет.

Но то, что Китай будет усиливать не только "мягкую силу" в виде культурного наступления, что на протяжении этого года пытались сделать, но и "жесткую силу" – это несомненно. Еще одно свидетельство – передача Военно-морскому флоту первого авианосца, и на этой церемонии присутствовал Ху Цзиньтао. Свои позиции Китай будет защищать не только увещеваниями, уговорами, но и укрепляя действующее военное материальное обеспечение, по крайней мере, в разумных пределах.

Китай стоит перед лицом новых решений в экономике

Объективно в Поднебесной сейчас стоит задача, о которой говорят уже много лет – задача смены модели развития. Сейчас модель развития – экспансионистская, затратная, с опорой на дополнительное вовлечение в оборот факторов производства. Нужен больший акцент на научно-технический прогресс, на инновационные факторы. Делается уже многое, но пока еще прорыва нет, критическая масса не достигнута. Это, отчасти, задача развития, но и задача преобразования тоже, в том числе, с использованием возможностей частного сектора. Это направление экономической политики будет явно усилено, хотя и сейчас ему уделяется большое внимание.

Вряд ли можно согласиться с теми, кто говорит о прекращении роста китайской экономики. Он не прекратился, и в этом году 7,5% будет – это показатель, о котором мечтают многие другие страны, для которых он кажется недостижимым. Не все верят в такие темпы роста, есть и более скромные оценки, но они все равно по мировым меркам весьма приличны. Вопрос в другом, что произошло существенное снижение темпов роста по сравнению со среднегодовыми за 30 лет и за период правления Ху Цзиньтао. Это связано, в частности, с ухудшением мировой конъюнктуры, что вызывает падение спроса на товары китайского экспорта, происходит остановка производств, закрытие некоторых из них, рост безработицы, социальной напряженности, а для китайцев рост нужен как инструмент обеспечения занятости, а через нее и социальной стабильности. Какие тут решения? Попытки стимулировать рост идут, недавно было принято постановление о стимулировании внешней торговли, своего экспорта, но такая коренная задача, как повышение доли потребления на внутреннем рынке, быстро не решается, хотя официально она декларирована. Насколько она помогает росту – тоже вопрос и теоретический и практический.

В целом, Китай стоит перед лицом новых решений в экономике, перед поиском новых путей для обеспечения достаточно динамичного роста, но есть и такой объективный момент, который заключается в том, что темпы роста должны снижаться. Снижаться, потому что 30 лет такого роста – это запредельно много. Китай в мировой экономике уже превышает 10%, некоторые китайские экономисты прогнозируют увеличение к 2030 году до трети, но это означало бы, что Китай будет расталкивать всех остальных, причем достаточно интенсивно. Поэтому, есть некий оптимальный рост для китайской экономики, который был бы посилен и для самого Китая, но и, что очень важно, для всего мира тоже.

Не вполне верны и публикации о том, что Китай намерен приватизировать тысячу предприятий ВПК. Скорее всего, речь идет не о приватизации, а об акционировании, как это было с государственными предприятиями гражданского сектора. В принципе, стратегическая задумка, что в руках у государства, как собственника, должна остаться только очень небольшая часть ключевых предприятий в ключевых отраслях, принципиально важных для обеспечения национальной безопасности, она в Китае уже давно высказана и она более или менее последовательно реализуется. Ну и предприятия ВПК уже попадали в сферу действия акционирования, может быть, сейчас будет продолжение этой работы. В плане влияния на военную реформу прямой связи тут нет, есть общая линия, взятая в 1998 году, что военные не должны иметь собственное экономическое хозяйство. Тогда армию лишили части предприятий, которые были переданы в гражданский сектор. У армии свои задачи, свои функции, ими они и должны заниматься. Поэтому никакого негативного влияния это процесс на реформирование армии не окажет.

Что касается экономического аспекта этого процесса, то опыт такой уже есть, огромное количество бывших предприятий так называемой третьей линии обороны в глубинных районах Китая, которые создавались там с середины 60-х до середины 70-х годов и производили продукцию военного назначения, были переориентированы с началом реформ на выпуск гражданской продукции. Это было дело непростое, были сложные периоды, но все как-то "устаканилось", решение было найдено, сейчас все работает. В отличие от России, такого рода предприятия в большей степени физически не исчезли там, их действительно удалось перепрофилировать. Есть такой термин "конверсия", о котором у нас почему-то уже давно не говорят. А насколько эффективно акционирование, нужно смотреть каждый раз очень конкретно, результаты бывают разные, не только в Китае – везде. А смысл акционирования в китайской ситуации может быть даже другим. Речь больше идет о частных инвестициях, потому что в Китае очень большое число людей вовлечено в торговлю акциями на биржах, держателей акций уже порядка 100 млн. Люди ищут новые продукты, у них есть сбережения, которые, может быть, не очень эффективно в народном хозяйстве использовать, и в этом смысле появление новых акционерных компаний и выпуск акций в открытую продажу всегда вызывает определенный энтузиазм у населения, позволяет привлечь его свободные средства.

Будет ли смена политической системы

Несмотря на все сложности, с которыми столкнулся Китай, едва ли есть реальные предпосылки для кардинальной смены политической системы страны. Есть проблемы и есть общие раздумья, куда дальше идти, что делать. Но тут стоит задаться вопросом, а чего Китай достигнет, поменяв кардинально свою политическую систему, особенно в условиях абсолютной нестабильности в мире, отсутствия каких-либо ориентиров и маяков? Западная система (может быть, к сожалению многих) серьезно дискредитирована. О чем-то другом просто не приходится говорить. Из распада Советского Союза все серьезные уроки извлечены - для того, чтобы взять и с бухты-барахты куда-то кинуться. В Китае, на самом деле, очень многое делается в политической системе, просто на это не обращают должного внимания. Есть аттестация и конкурсный отбор очень многих категорий госслужащих, кадровых работников. Даже решения при отборе в высший эшелон, в члены ЦК КПК, в кандидаты в члены ЦК КПК, высшие армейские кадры проходят закрытые голосования среди руководящего состава. Смотрят, кто больше импонирует, а дальше идет постепенный отбор. Система эта, на самом деле, по-своему отработана и ее пытаются и будут пытаться на этом съезде в ближайшие пару лет закрепить. Первый такой прецедент абсолютно нормальной, нормативной передачи власти состоялся именно при передаче власти от Цзянь Цзэминя Ху Цзиньтао, от третьего поколения лидеров страны четвертому. Сейчас это попробуют сделать снова. Поэтому, может быть, не все устойчиво и есть над чем работать, но предпосылок для кардинальных изменений нет.

Что касается дальнейшего курса развития Китиая, который должен сформулировать новый состав Политбюро КПК, то Китай стоит перед целым рядом дальнейших реформ, особенно, в социальной сфере. Кое-что уже сделано: отработана система медицинского страхования, довольно серьезные реформы в других сферах социального обеспечения. Однако, еще очень и очень много надо делать. Например, далеко не доведена до конца административная реформа, выстраивание новой, лучше обеспеченной финансами на всех уровнях административной вертикали, а это очень сложное дело. Есть комплексные эксперименты в целом ряде районов, это Бейхай в районе Тяньцзиня и провинции Хэбэй на побережье.

Вряд ли будет проходить дальнейшее усиление либерализации, поскольку не совсем понятно, для чего она будет нужна. Есть две проблемы, в которые упирается дальнейшее развитие Китая, о которых сейчас довольно много говорят. Первая – проблема собственности на землю, которая формально остается в коллективной собственности, а фактически, не очень понятно, в чьей. Вторая – проблема более активного развития малого и среднего бизнеса, который недостаточно финансируется и, несмотря на многочисленные документы по стимулированию его развития, все-таки его позиции для Китая могут быть существенно лучше. Многое предстоит сделать в дальнейшем углублении в реформе банковской системы. Есть целый ряд объективно необходимых реформ, которые надо продолжать, углублять, и, в той или иной мере, любой состав руководства будет этим заниматься. Но "официальной" либерализации, даже если она будет происходить де-факто, мы от Китая не дождемся.

Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН, доктор экономических наук Владимир Портяков для Накануне.RU

ПН	ВТ	СР	ЧТ	ПТ	СБ	ВС

ПН	ВТ	СР	ЧТ	ПТ	СБ	ВС

ПН	ВТ	СР	ЧТ	ПТ	СБ	ВС

Главное сейчас

Новости все материалы

Больше новостей

Архив материалов

Аналитика все материалы