Лавров заявил, что не представляет как Трамп собирается урегулировать кризис на Украине
Президент Абхазии подумает над предложением об отставке
"Это демонстрация бессильной злобы": Глава Росатома рассказал о новых атаках на Запорожскую АЭС
Президент Российской академии образования: Мы уже двадцать лет непрерывно реорганизуемся, и это состояние точно не помогает работе
Научное сообщество, мягко говоря, в шоке. Накануне глава Минобра Ливанов озвучил суть реформы РАН, которая давно не давала ему покоя. На базе упраздненной РАН планируется создать новое общественно-государственное объединение, в состав которого войдут ныне существующее структуры Российской академии наук (РАН), Российской академии медицинских наук (РАМН) и Российской академии сельскохозяйственных наук (РАСХН). Другие учреждения, такие, как Российская академия образования (РАО), Российская академия художеств, Академия архитектуры и строительных наук будут переданы под контроль федеральных органов. Ливанов и Голодец заверяют, что подобная реформа давно назрела, однако, новоизбранный президент РАН Владимир Фортов уже предложил остановить ход реформы. О том, к каким последствиям могут привести новации Ливанова и что сегодня переживают ученые, Накануне.RU рассказал президент Российской академии образования Николай Никандров.
Вопрос: Согласно законопроекту, возглавляемая Вами академия и ряд других академий будут переданы под контроль федеральных органов. Что Вы думаете по этому поводу?
Николай Никандров: Насколько мне известно, наш статус сохранится. Добавляется только то, что эти учреждения станут федеральными бюджетными. Реально же это означает, что их уровень самостоятельности, конечно же, существенно снизится. Считаю, что так быть не должно, но, тем не менее, закон есть закон. Если он будет принят, мы должны учитывать, что уровень самостоятельности упадет. Вопросы собственности станут делом рук специального агентства, которое будет создано, это тоже относится к тому моменту, о котором я упомянул – к снижению уровня самостоятельности.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, Вы как представитель научного сообщества вообще были в курсе того, что готовится такая широкомасштабная реформа?
Николай Никандров: Нет, я не был в курсе. Когда вчера Дмитрию Ливанову был задан вопрос о том, почему проект готовился без обсуждений, он ответил и правдой, и не совсем правдой. Правда в том, и я могу это подтвердить, что с 2005 года он участвовал в такого рода обсуждениях, потому что я в них тогда тоже участвовал, будучи президентом Российской Академии образования. Ливанов тогда был заместителем министра образования и науки Андрея Фурсенко. Он участвовал в различных обсуждениях относительно судьбы РАН. Общая идея тогда была той же – меньше самостоятельности в академии, в частности, с точки зрения принятия уставов и некоторых пунктов уставов о распоряжении собственности. Я не могу отказать Дмитрию Викторовичу (Ливанову – прим. Накануне.RU) в последовательности, он и тогда отстаивал ту идею, которая сейчас внесена – понизить уровень самостоятельности академии в тех вопросах, которые напрямую не касаются научных исследований. Но ведь ему задали вопрос о том, обсуждался ли этот конкретный документ. Вот здесь есть некоторый элемент лукавства, потому что я вам могу сказать точно, что этот конкретный документ не обсуждался. Более того, очень многие в аппарате правительства о нем не знают, не говоря уже о представителях академии наук! Это, конечно, плохо.
Вопрос: Что Вы почувствовали в тот момент, когда узнали о надвигающейся реформе?
Николай Никандров: Я ощущал себя так, как и ощущают себя люди, когда происходит нечто неожиданное. А это действительно было неожиданно! Это первое. Во-вторых, есть вопросы о конкретных пунктах закона, которые предусматривают изменения. У меня есть закон на руках, но я не имею права сейчас его комментировать. Закон ведь это не просто текст, это классический пример: "казнить нельзя помиловать". Одна поставленная запятая может существенно изменить суть дела. Так и здесь. Слова комментировать в этом плане бессмысленно. Можно, конечно, но я не любитель этого.
Вопрос: Как Вы думаете, является ли существенным предполагаемое введение моратория на избрание новых членов академии?
Николай Никандров: Вы знаете, это как раз таки не существенный момент на фоне всего остального. Если брать существующую систему РАН, то там выборы новых членов проводятся раз в два года. Я думаю, что с учетом возможных предстоящих изменений можно пойти на такой шаг. Кроме этого, есть существенные изменения, в которых сказано, что упраздняется статус члена-корреспондента! Все члены-корреспонденты по их заявлению, а я не предвижу, чтобы кто-то такого рода заявления не написал, становятся действительными членами.
Вопрос: Вы можете как-то прояснить, почему именно РАН, РАМН и РАСХН войдут в новую научную структуру?
 "Дмитрий Ливанов|Фото: Накануне.RU")
Николай Никандров: Это очень важный и интересный вопрос, на который я не могу дать однозначного ответа, так как я не был подключен к написанию этого документа. Думаю, причина в том, что включены те академии, которые имеют большее отношение к естественной научной сфере деятельности, а не к гуманитарной. Версии самые разные. Кто-то говорит, я не могу это ни подтвердить, ни опровергнуть, что это промежуточная ступень в превращении трех академий в бюджетные учреждения, минуя академический статус. Вы знаете, в свое время Герцен сказал, опасаясь того, что ученые все время разделяются и все больше делят предметы своих научных исследований, очень интересную фразу: "Ученые так близко подошли к храму науки, что не видят храма и ничего не видят, кроме того кирпича, к которому пришелся их нос". Можно сказать, что это определенная попытка свести, всю, по крайней мере, естественную научную область в некое единство. Сейчас сакраментальной является мысль о том, что все открытия делаются на стыке наук, может быть, такое решение связано именно с этим. Но, повторюсь, что мы с вами рассуждаем, а не комментируем закон.
Вопрос: Что может сказать относительно слов Ливанова о том, что реформа предполагает существенное омоложение кадров?
Николай Никандров: Для этого надо определять, что тот или другой ученый по своему физическому состоянию, а не по календарному возрасту, выработал свой научный потенциал. У кого это бывает в сорок лет, а у кого-то бывает и в восемьдесят. Это одно. В принципе, конечно, дорогу молодым нужно давать. Нужно, чтобы в академии избирали раньше, а не, условно говоря, в семьдесят лет. В любом случае, я думаю, что это нужно делать очень осторожно. Для того, чтобы понять, как будут трудоустроены те или иные академики, нужно смотреть текст закона, а не слушать и комментировать слова.
Вопрос: Присутствует ли у Вас или ваших коллег некое состояние неопределенности из-за известий о предстоящих изменениях?
Николай Никандров: Такого чувство не может не присутствовать в такой ситуации, но не столько из-за новых известий. Да, это действительно неожиданная реформа. Но я бы хотел напомнить о том, уже в течение двадцати лет живем в этом состоянии, состоянии неопределенности. Очень давно до нас с вами, даже до меня, советским специалистом по научной организации труда было сказано, что можно работать при плохой организации труда, но невозможно работать при реорганизации. Мы уже двадцать лет непрерывно реорганизуемся. Это состояние точно есть, и оно точно не помогает при работе.
Вопрос: Значит, можно сказать о том, что реформа в любом случае затормозит деятельность научного сообщества?
Николай Никандров: Конечно. Людям нужно будет привыкнуть к новым условиям, хотя Ливанов и говорит, что ничего никто не почувствует. Такое невозможно, конечно, почувствуют. Пока люди не вработаются в эти новые условия, они будут думать именно об этом врабатывании, а не о конкретной научной деятельности.
Вадим Климов
Летать в России станет еще дороже
Креатив Госдумы так и прет: про букмекеров и депутатов
Вот это "Вызов"
