Об участии Хабарова в мятеже очередной свидетель знает только со слов больного шизофренией Ермакова
Областной суд в Екатеринбурге продолжает заслушивать свидетелей по делу о "восстании" общественного движения имени Минина и Пожарского. Сегодня на слушание вызвали бывшего оперуполномоченного Андрея Гусева, передает корреспондент Накануне.RU.
Свидетель работал вместе с Александром Ладейщиковым, им же и был "завербован" в общественную организацию. Свидетель вступил туда "под давлением". По его словам, Александр Ермаков, с которым его познакомил Ладейщиков, спросил, готов ли Гусев вступить в их ряды, в противном случае, если он не готов – вполне возможно, именно он станет "первой жертвой революции".
Бывший оперуполномоченный, капитан полиции, выпускник юридической академии очень испугался, что может стать "первой жертвой революции", на законный вопрос адвоката подсудимых – почему же он не обратился в правоохранительные органы, когда почувствовал, что его жизни угрожает опасность, ответил: "Ну, я не знал о масштабах действия, у них был мой адрес".
Таким образом, свидетель вступил в общественную организацию и начал посещать занятия по военной подготовке, он даже получал за это зарплату в размере 5 – 7 тыс. руб.
Видео с судебного заседания
О том, что организация вооружена, он знал только со слов другого участника группировки Сергея Катникова, а о том, что Кралин будет финансировать революционное движение, свидетель знал со слов Ермакова (признанного с недавнего времени больным шизофренией). На вопрос о том, каким образом Кралин собирался финансировать организацию, свидетель уверенно заявил: "Мне известно, что он собирался продать земельный участок, либо гараж".
О том, что Кралин летит в Белоруссию, чтобы продать патенты на свои изобретения и получить военную помощь от этой страны, свидетель также узнал от Ермакова. Но летал ли Кралин в Белоруссию и состоялась ли встреча, свидетель не знает. Тем не менее, обвиняемый Кралин попросил уточнить, где и когда Гусев видел его, так как сам Виктор Кралин заявил: "Я не видел этого человека никогда, а он заявляет, что видел меня – пусть скажет точно, где и когда?" Свидетель рассказал, что видел Виктора Кралина на собрании несколько раз, когда точно не помнит, но помнит, что тот говорил "что-то о будущем России" - говорилось ли тогда о вооруженном мятеже, свидетель не помнит.
Вообще, на вопросы защиты Гусев отвечал чаще, что не помнит или не знает ничего точно, а информация о том, что предполагаемый руководитель областной ячейки движения, ветеран войны в Афганистане Леонид Хабаров вообще как-либо причастен к действиям мятежников, у него есть только от Александра Ермакова. Тот якобы говорил: "Хабаров с нами".
"Заметьте, как четко он все знает, когда вопросы задает прокурор, - прокомментировал выступление свидетеля Дмитрий Хабаров, сын подсудимого, - он вспоминал даты, время, место. Когда задавали вопросы адвокаты, он говорил "не помню", "не знаю" и "со слов Ермакова". В крайнем протоколе, который зачитывал прокурор, там было сказано, что к нему подъехал Ладейщиков, потом познакомил его с Ермаковым, и он понял, что это лидер ячейки. Но на допросе здесь он сказал, что не знает, кто лидер: "По-моему, Хабаров" – а с чего он сделал такие выводы, он даже пояснить не может".
Дмитрий Хабаров отметил, что этот свидетель более подготовлен, чем два предыдущих: "Я думаю, что он готовился. Или его готовили – это более вероятно".
На всех трех заседаниях неизменно присутствует сотрудник ФСБ, как заметил Хабаров-младший, он даже зашел вместе со свидетелем, определял его в комнату для ожидающих, было видно по всему, что свидетеля контролируют, отметил Хабаров.
Про саму операцию "Рассвет" свидетель имеет очень смутные представления, но он легко подтвердил, что в планы Ермакова действительно входили подрыв инфраструктуры города, линий электропередач, убийства глав военных ведомств.
Леонид Хабаров задал вопрос Гусеву: "А Вы сами видели план "Рассвет?"
Свидетель ответил: "Я видел, как его делали".
Более точной информации о плане предполагаемого мятежа от свидетеля узнать не удалось.
Известный российский журналист Максим Шевченко прокомментировал дела Хабарова и Квачкова